obshalka

В уходящем году произошли два характерных для уровня правосознания украинского общества события, которые на первый взгляд могут показаться не имеющими между собой непосредственной связи.

Причем оба эти события связаны с деятельностью нынешнего президента Виктора Ющенко.

Речь идет о том, что, с одной стороны, президент инициировал принятие закона об установлении уголовной ответственности за отрицание Голодомора и Холокоста, а с другой – присвоил звание Героя Украины главнокомандующему УПА Романа Шухевичу.

Оба эти события являют собой не только яркий пример той степени цинизма, непоследовательности и лицемерия, которая столь характерна для нынешней власти, но также представляют собой непосредственную угрозу демократии и свободы слова в Украине.

Вместе с тем, они со всей очевидностью и остротой поставили сложный вопрос о пределах свободы слова в Украине в свете ее международно-правовых обязательств.

Попробуем проанализировать упомянутые инициативы президента в свете права, а также с учетом этики и элементарной политической последовательности.

Геноцид и пропаганда

Само слово "геноцид" стало в последнее время весьма модным, утратив свое точное юридическое значение и превратившись в размытое понятие, широко используемое в не всегда добросовестной журналистике.

Напомним, что юридическая дефиниция геноцида содержится в Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказания за него, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 9 декабря 1948 и определяющей с международно-правовой точки зрения явление геноцида, действий, являющихся актами геноцида, а также меры предупреждения геноцида и наказания за него.

Данная Конвенция вступила в силу 12 января 1951 года, а в ее разработке и принятии большую роль сыграл Лемкин — польский юрист еврейского происхождения, бывший во время судебного процесса над главными немецкими военный преступниками в Нюрнберге советником обвинителя от США.

Нюрнбергский процесс не только вскрыл множество актов геноцида, совершенных фашистскими оккупантами и их пособниками в Европе с целью уничтожения евреев, славян, цыган и другие этнических групп, но также побудил к принятию специальной конвенции о геноциде.

Согласно конвенции о геноциде 1948 года, геноцид представляет собой действия, совершаемые с намерением уничтожить полностью или частично какую-либо национальную, расовую или религиозную группу.

При этом в данной Конвенции в пяти пунктах перечисляются эти действия, каждое из которых считается актом геноцида:
1) убийство членов группы;
2) причинение им серьезных телесных повреждений или умственного расстройства;
3) предумышленное создание для группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее;
4) меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде группы;
5) насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую.

Несмотря на достаточно четкое определение геноцида в упомянутой Конвенции, термин геноцид стал приобретать публицистическую окраску и им иногда даже стали злоупотреблять в сугубо пропагандистских целях.

Так, например, депутат от Партии регионов Калашников назвал критическую оценку его действий со стороны прессы "геноцидом отдельно взятой личности".

Весьма активно слово геноцид используется представителями Армении в связи событиями в Турции в 1915 году, тогда как представители Азербайджана говорят о геноциде азербайджанского населения в связи с событиями начала XX века, а также в связи с проблемой Нагорного Карабаха.

В этой контексте перед нами неизбежно возникает вопрос о том, насколько правомерным было использование понятия геноцид для определения Голодомора.

Следует сказать, что по вопросу о том, может ли применяться определение геноцид по отношению к трагическим событиям, имевшим место до вступления в силу Конвенции о геноциде 1948 года, остается спорным.

Интересно отметить, что в силу общего принципа права "нет преступления без указания на то в законе" (nullum crimene sine lege) большинство юристов полагают, что ответственности по Конвенции о геноциде подлежат лица только за те действия, которые были совершены уже после вступления в силу Конвенции, то есть после 1951 года.

Одним из таких правоведов является Самвел Кочои, который подчеркивает: "Попытки квалифицировать сегодня как геноцид уничтожение национальных или религиозных групп, имевшее место задолго до ее принятия, до появления в международном праве самого понятия "геноцид", на наш взгляд, неправомерны, тем более что Конвенция обратной силы не имеет.

Эти факты должны быть квалифицированы по законам, действовавшим на момент их совершения, и, бесспорно, осуждены мировым сообществом, однако геноцидом формально с позиций права они не являются".

С нашей точки зрения, независимо от того, является ли юридически корректным квалифицировать Голодомор как геноцид, это никак не влияет на масштабность и бесчеловечность совершенного преступления.

Однако, как нам представляется, в этом вопросе ключевое значение имеет политическая последовательность и подлинное стремление предотвратить геноцид и наказать лиц, виновных в его совершении.

К сожалению, колоссальная народная трагедия Голодомора стала иногда использоваться циничными украинскими политиками в своих не всегда благородных целях.

Странно, например, наблюдать за тем, как сытые украинские политики, состоявшие многие годы в КПСС и успешно делавшие в ее рамках карьеру, начинают рассуждать на тему Голодомора, намеренно забыв при этом о судьбах тех людей, которые пережили ужас Голодомора и которые сейчас остро нуждаются в конкретной помощи, а не пропагандистской риторике.

Не менее важно и то, что коль скоро президент Ющенко вознамерился установить уголовную ответственность за отрицание таких проявлений геноцида, как Голодомор и Холокост, то ему следовало бы по логике вещей проявить элементарную последовательность и предложить установить уголовную ответственность за отрицание любых видов геноцида, совершенных на территории Украины. Это было бы не только последовательным и логичным, но также более справедливым.

Если же исходить из понимания геноцида как действий, совершаемых с целью уничтожения группы людей лишь за то, что они принадлежат к определенной этнической или религиозной группе, то история многострадальной Украины может дать множество таких примеров.

Один из таких примеров – геноцид польского населения от рук ОУН-УПА во время Второй мировой войны.

Многочисленные акты этого геноцида подробно и убедительно зафиксированы польскими историками, однако их работы до сих пор замалчиваются в Украине и, по сути, неизвестны широким слоям украинского общества, живущего мифами о ОУН-УПА, наспех сконструированными современными украинскими историками и журналистами.

Эти историки, в основной своей массе с легкостью сменившие тоталитарную версию коммунистической идеологии на украинский национализм, превратили украинскую историографию в инструмент националистической пропаганды и средство оправдания украинского фашизма и геноцида.

Замалчиваются также серьезные работы такого украинского исследователя преступлений ОУН-УПА, живущего в Канаде, как Виктор Полищук.

Попутно отметим, что, к сожалению, большая часть украинской интеллигенции также по существу оправдывает этот геноцид, считая боевиков ОУН-УПА героями украинского народа.

Если проявить элементарную последовательность и справедливость, то отрицание геноцида польского населения также должно было бы рассматриваться в качестве уголовного преступления.

В этой связи возникает также вполне закономерный вопрос: должно ли отрицание актов геноцида, совершенных ОУН-УПА против польского населения преследоваться в уголовном порядке? Должен ли сам президент Ющенко, присвоивший посмертно звание Героя Украину одному из руководителей этого геноцида, Роману Шухевичу, быть привлечен к уголовной ответственности?

Кстати говоря, присвоив звание Героя Украины Роману Шухевичу и призывая реабилитировать ОУН-УПА, президент Ющенко не только продемонстрировал всему миру, что героем народа может являться военный преступник, но также по существу нарушил Европейскую конвенцию о неприменении срока давности к преступлениям против человечества и военным преступлениям 1974 г.

Если быть последовательным до конца в этом вопросе, то следовало бы также подвергнуть уголовному преследование тех, кто отрицает акты геноцида, совершенные против польского и еврейского населения во времена "гайдамаччины" и "хмельниччины".

Боюсь только, что тогда под запретом оказалась бы среди прочего поэма Тараса Шевченко "Гайдамаки", воспевшего в ней по сути такой "геноцид".

Как видим, последовательное проведение в жизнь принципа уголовного наказания за отрицание геноцида могло бы привести к непредсказуемым последствиям.

Проект закона Ющенко и свобода слова

Не менее интересен вопрос о том, насколько проект закона об установлении уголовной ответственности за отрицание Голодомора и Холокоста совместим с принципом свободы слова в демократическом обществе.

По всей видимости, наиболее последовательную позицию в вопросе о свободе слова и ее границах занимает конституционное право США и Верховный Суд этой страны, который на основании первой поправки к американской конституции в ряде своих решений сформулировал принцип, согласно которому защита "абстрактных доктрин" находится в сфере действия этой поправки.

Иными словами, если бы в США была предпринята попытка принятия закона, предусматривавшего уголовную ответственность за отрицание, например, Холокоста, то, скорее всего, такой закон был бы признан Верховным Судом таким, что нарушает свободу слова, предусмотренную первой поправкой к конституции.

Казалось бы, что этот факт должен был знать активный сторонник законопроекта Ющенко г-н Зварич, являющейся известным экспертом не только в области украинского, но также американского конституционного права.

Не вполне укладывается инициатива г-на Ющенко и в рамки Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. Так, согласно ст. 10 Конвенции:

"1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ. Настоящая статья не препятствует государствам осуществлять лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий".

Причем согласно части 2 статьи 10: "Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия".

Как видим, среди этих исключений из принципа свободы выражения мнений довольно трудно найти те, которые могли бы оправдать необходимость криминализации отрицания Голодомора и Холокоста.

Что касается практики Европейского суда прав человека, то в свете этой практики свобода выражения мнения хотя и может быть ограничена с помощью национального законодательства, однако национально-правовые ограничения должны соответствовать трем критериям.

Во-первых, такого рода ограничения должны предусматриваться существовавшим ранее и известным национальным правом.

Во-вторых, государство может осуществить вмешательство в свободу выражения мнений только тогда, когда это вмешательство служит защите ясно указанных во второй части статьи 10 целям.

В-третьих, упомянутое ограничение должно быть необходимым в демократическом обществе.

В свете этих трех критериев соответствие законопроекта Ющенко Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод вызывает обоснованные сомнения.

Сторонники принятия законопроекта Ющенко часто ссылаются на опыт Германии, в которой отрицание Холокоста приравнено к уголовным преступлениям. Однако при этом забывают, что криминализация отрицания Холокоста в Германии (впрочем, так же как и в Польше) было в значительной мере данью политкорректности, поскольку значительная часть немецкого народа в период Второй мировой войны активно участвовала в осуществлении Холокоста.

С точки зрения логики политкорректности в Украине было бы логичнее объявить уголовным преступлением отрицание геноцида в отношении поляков и евреев.

Кроме того, с точки зрения юридической техники и социотехники законопроект, предложенный президент Ющенко, мягко говоря, далек от совершенства и может привести к значительным проблемам и злоупотреблениям при его практическом применении.

Так, согласно президентскому законопроекту:

"1. Публічне заперечення Голодомору 1932 – 1933 років в Україні як факту геноциду Українського народу, Голокосту як факту геноциду єврейського народу, а так само виготовлення і розповсюдження матеріалів з таким запереченням – карається штрафом від ста до трьохсот неоподатковуваних мінімумів доходів громадян або позбавленням волі на строк до двох років".

Во-первых, совершенно непонятно, что конкретно значит "публичное отрицание". Такая размытая категория совершенно неприемлема в уголовном праве, требующем особой точности при квалификации преступлений.

Так же как непонятно, что имеется в виду под "изготовлением и распространением материалов с таким отрицанием". Уже сам стиль данной статьи законопроекта не может не вызвать неприятные ассоциации с соответствующими положениями уголовного кодекса советских времен относительно "антисоветской пропаганды и агитации".

Так, например, пресловутая "диссидентская" статья 1901 Уголовного кодекса РСФСР -Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй - в свое время гласила: "Систематическое распространение в устной форме заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, а равно изготовление или распространение в письменной, печатной или иной форме произведений такого же содержания – Наказывается лишением свободы на срок до трех лет, или исправительными работами на срок до одного года, или штрафом до ста рублей".

Сопоставляя тексты статьи законопроекта Ющенко и статьи 1901 УК РСФСР, невольно напрашивается мысль, что юристы из администрации президента разрабатывали свой законопроект на базе именно этой статьи.

Во-вторых, принятие законопроекта Ющенко могло бы парализовать дискуссию в украинском обществе о причинах и природе Голодомора, поскольку по этим вопросам среди современных историков нет единства.

С социологической точки зрения инициатива Ющенко относительно криминализации "отрицания" Голодомора и Холокоста представляет собой отражение авторитарного сознания и авторитарной правовой психики, которая характерна для большей части пост-тоталитарного украинского общества.

Ни сам господин Ющенко, ни эта часть общества не способны жизнь в соответствии с нравственным императивом академика Сахарова, согласно которому "с мыслью бороться можно только мыслью", а не репрессиями.

Очевидно, они просто духовно не доросли до понимания того, что свобода слова как высшая ценность демократического общества значительно перевешивает риски, связанные со злоупотреблением этой свободой.

Здесь как нельзя более уместно звучат знаменитые слова Вольтера, в которых воплотилась сама суть свободы слова: "мне ненавистны ваши убеждения, но я готов отдать свою жизнь за ваше право их высказывать".

А что касается самого законопроекта, предлагаемого президентом, то вместо него следовало бы принять закон о помощи жертвам Голодомора и Холокоста.



Александр Мережко, доктор юридических наук

_________________
Я Родину свою люблю, а государство ненавижу!

А. Розенбаум