|
Игорь СУДАК
ВЫЖИВАНКА
(КРИЗИС, КОТОРЫЙ ВСЕГДА С ТОБОЙ)
ДОХОДНАЯ ИГРА
- Здаррова, Карпуха! – сказал я, входя в комнату и оглядывая щедро накрытый праздничный стол. – Я, вижу, до вашей квартиры еще не добрался мировой кризис.
- Гривна!!! – радостно и одновременно сказали Карпуха и его жена Лемурка.
- Что – «гривна»? – не понял я.
- С тебя - гривна.
- Почему? За что?
- А за то! Ты когда вошел, в прихожей табличку видел?
- Какую табличку? Не видел никакой таблички.
- Идем, покажу, - позвал меня снова к выходу Карпуха. – А ты, Лемурка, запиши на него одну гривну в тетрадку.
Мы вышли из комнаты.
- Вот видишь - табличка, - показал Карпуха, - читай вслух.
- «В этом доме слово «кризис» не произносится. Штраф – одна гривна!» - прочитал я и сказал: – Сурово у вас тут, а я и не заметил… слушай, а, может, обойдемся на первый раз предупреждением, а то всё-таки, как никак, в условиях кризиса …
- Опять гривна!!! – перебил меня Карпуха и аж подпрыгнул от радости. – Даже две гривны, ты же еще в табличке это слово вслух прочитал. Лемурка, еще две гривны на него пиши! Супер! Первый гость – а уже три гривны за две минуты. Классно. Жаль, мало гостей пригласили… А чего ты, кстати, без супруги?
- Да у нее срочный заказ в редакции – никак не успевала, - ответил я, подумав, что это оно, видимо, и к лучшему, что я один пришел – не так накладно получится.
Мы снова вернулись в комнату. Лемурка показала мне тетрадь. Напротив моего имени стояли три единички.
- Присаживайся, - Карпуха гостеприимно показал мне на диван, – скоро и остальные жертвы подтянутся.
Я осторожно присел, на всякий случай, оглядев стены вокруг – больше никаких табличек не было.
- А что же это у вас за игра такая странная? – спросил я.
- А это Лемурка придумала: называется - «выживанка». Она прочитала где-то, что слова имеют свойство материализовываться в реальность. Особенно если часто произносятся. По феншую там или еще как, короче, нельзя в дом нести всякий негатив, ну это, как грязь, с улицы. Мы же в ботинках дома не ходим.
- И что, ты в эту хрень веришь?
- Нет, конечно, - засмеялся Карпуха. – Мне б и в голову такое не пришло, но после того, как Лемурка мне вон уже за неделю проиграла тридцать пять гривен, то я воочию убедился – система работает. И еще ее мама из Донецка приезжала к нам в Киев на пару дней – так целых полсотни оставила тут. Знаешь, говорят: время – деньги. Но время, умноженное на слово – это большие деньги. «Выживанка» приносит неплохой доход – мы и на работе теперь в нее играем.
- До чего людей доводит кризис … - сказал я и осекся.
Карпуха кивнул жене, а она молча открыла тетрадь и сделала четвертую пометку. Я вздохнул. Карпуха с Лемуркой внимательно следили за мной – веселые они ребята, нашли способ, как, кроме подарков на юбилей своей свадьбы, еще дополнительно потрусить гостей. Но я больше не проронил ни слова.
В дверь позвонили.
- О, - обрадовался Карпуха, выглянув в окно, - это Лемуркин брат Илья с семьей приехал, известный наш балагур, вижу его красную тачку. – Надеюсь, кошелек он взял с собой.
В прихожей послышались голоса, смех, поздравления и вскоре в комнате появились Илья (бородатый здоровяк), его худенькая жена и их пятилетняя дочка Анюта. Все поздоровались, хозяин откупорил бутылку вина и разлил его по бокалам.
- Давайте аперитивчик примем, пока все не собрались, - сказал он. – А ну блесни-ка, Илья, красноречием?
Илья степенно поднял свой фужер и сказал:
- Друзья мои, желаю вам счастья, везения и подъема во всём!
- И всё? - разочарованно спросил Карпуха.
- Конечно, - ответил Илья. – А что еще? Подъем – это сегодня самое главное. А то все заладили вокруг, как попугаи: «кризис-кризис, кризис-кризис» – куда ни придешь. Кризис в стране, кризис на работе, кризис во власти, кризис в семье - хоть уши затыкай. Получается, кризис на кризисе сидит и кризисом погоняет. А кризис, он, прежде всего, вот тут – в голове, в ваших нейронных сетях запутался. А больше кризиса нет нигде.
- Здорово! – прошептал Карпуха, глядя на Лемурку, застывшую с открытым ртом и загнутыми пальцами – их явно не хватило. – Сколько?
- Вроде тринадцать, - ответила она и спросила: - А как же с ним бороться, Илюша?
- С кем? С кризисом? – переспросил Илья, еще ничего не понявший и немного удивленный тем, что я давлюсь от едва сдерживаемого смеха. - А чего с ним бороться? Знаете – кризис кризисом вышибают, поэтому у кризиса у самого пусть случится кризис. Пусть, когда мы допьем вино до дна, кризис точно так же исчезнет.
- Какой у тебя антикризисный тост получился, - похвалила Илью его жена, внеся свою маленькую лепту в общую копилку. А я почувствовал себя уже не таким лохом.
Все выпили, и Карпуха, сияющий, как гаишник, задержавший нарушителя, увел Илью в прихожую показывать табличку.
- Я ж не знал, я не заметил, - послышался голос Ильи.
- А на знаки надо было смотреть, - ответил Карпуха, возвращаясь. – Сколько, Лемурка?
- Девятнадцать гривен, - показала тетрадку его верная помощница.
- Маловато что-то, – сказал Карпуха. – а мне показалось, что больше… Ну да ладно – еще не вечер. Располагайтесь, гости дорогие, чувствуйте себя, как дома!
Все разбрелись по комнате. Говорить как-то сразу стало не о чем.
- Погода пасмурная какая-то, - сказал я, подойдя к окну, - солнца нет уже несколько дней.
- Ага, - подтвердила охотно Ильюшина жена, - даже у природы тоже полный кри... то есть спад.
- Да уж, - по-кисоворобьянински ответил Илья.
Но тишина длилась недолго. Очередной звонок в дверь вызвал всеобщее оживление – это пришла карпухинская сестра с сыном-лицеистом Васей. Не прошло и десяти минут, как все уже дружно покатывались от смеха. Сестра умудрилась за это время потерять на «кризисе» не много не мало тридцать гривен. Оно и понятно, она – работала бухгалтером строительного предприятия.
Карпуха принес трехлитровую банку и водрузил ее на стол. И пока проигравшие, каждый согласно своей цифре в тетрадке, выкладывали в банку гривны, - Карпуха приклеил на нее бумажку «Кризис-банк».
- Вот так! - сказал он, любуясь и банкой и ее содержимым. – Объявляю этот дом зоной, свободной от … - и поднес палец к губам. – Прошу всех за стол!
Вскоре раздался следующий звонок. Его все восприняли уже с огромным воодушевлением и предвкушением. Это была Лемуркина подружка с мужем, который работал на фирме, торгующей ценными бумагами. Я точно не понял, сколько потеряла на ценных бумагах его компания, но в нашей компании он расстался со своими личными ценными бумажками очень даже ощутимо. Банка пополнилась до половины. Я никогда не думал, что игра в «выживанку» может оказаться настолько смешной.
И застолье понеслось – звучали тосты и поздравления, перемешиваемые дружным смехом и пополнением банки. Удивительно, но оказалось, что даже зная про табу, не произнести запретное словцо было не просто. То один, то другой гость нет-нет да проговаривался. Повеселевший Илья смело шпарил анекдоты про кризис, правда, старательно подбирая синонимы: падение, коллапс, песец, атрофия, заокеанская лажа, прощальный привет Буша. Но и у него это не всегда получалось, и убыточные шесть букв тоже срывались с языка, вызывая у всех бурю эмоций. Короче, наш веселый праздник, наш пир во время чумы, постепенно разыгрался настолько, что даже, несмотря на детское время, стали стучать соседи по батареям.
- Завидуют, - усмехнулся Карпуха и был в чем-то прав. А кому понравится, когда за стеной беспрестанно покатываются от гомерического хохота, а ты даже не знаешь из-за чего. Нет большего раздражителя, чем неразделенный смех.
НЕЗВАНЫЙ ГОСТЬ
Новый звонок мы даже не сразу расслышали – у нас был самый разгар праздника. Но когда звонок был подкреплен стуком в дверь, все замолчали. Лемурка пошла открывать.
- О, слышу голос соседа - пана Мырослава, - обрадовался Карпуха. - Замечательный человек и, кстати, ветеран оранжевого движения! Он умудрился на Майдане одновременно и обморозиться и обжечься - обожаю с ним общаться.
Через пару секунд в комнате появился возмущенный дядька – в спортивных штанах с оттянутыми коленками и в майке. Оглядев нашу компанию, он чуть подобрел:
- Панове, ну з вами хiба вiдпочинеш? Такий регiт пiдняли, що моя вагiтна кiшка на шафу здерлася. Не приведи Боже, там народить.
- Панэ Мырославэ, - прервал его Карпуха, - дорогой сосед, хватит про вашу кошку рассказывать, у нас тут свое свято - годовщина нашей с Лемуркой женитьбы. Присоединяйтесь, пожалуйста.
- Та незручно якось, - замялся сосед, - я у такому виглядi та й з порожнiми руками.
- Да вид у вас в самый раз по теперешней жизни, – успокоил его радушный хозяин. - А вот то, что с пустыми руками, то это вам только кажется. Присаживайтесь, налейте опоздавшему, пусть скажет красивый тост. Лемурка, возьми тетрадку.
Сосед Мырослав взял бокал и молвил:
- Я не полюбляю зайвих балачок, скажу коротко про головне. Нехай обiйде нас усiх ця клята криза.
- Нехай! - согласился Карпуха. – С вас две гривны.
Сосед чуть не поперхнулся.
- За що, шановна громадо?
- А у нас здесь слово «кризис» не произносится, - сказала Лемурка, - штраф гривна.
- А чому ж з мене двi?
- А вы на державной мове сказали, - пояснил Карпуха. - А мове у нас везде преимущество и почет.
- Та який же це «почет»? Це ж мовна дискримiнацiя.
- Да, - признался Карпуха. – Это дискриминация по мовному принципу. Наконец то вы, панэ добродию, начали понимать значение этих слов. Но, что поделаешь, я - у себя в квартире и что хочу то и вытворяю.
- Як таке можливо?
- А так: не с той ноги встал – и всё. Имею право. И вы у себя в квартире тоже можете такие правила установить. Можете даже десять гривен брать за любое русское слово, хоть вообще запретите русский язык и от всех требуйте только мяукать и гусиным шагом ходить. Тоже имеете право.
- Ну, щоб ви нявкали, я не хочу, - возразил Мырослав и добавил: - але мову все ж треба поважати. Бо вона має в Українi винятковий статус.
- Вынятковый? – переспросил Карпуха и покачал головой. - Эх, панэ Мырославэ, вы такой непосредственный, ну як дытына. Вы всю Украину, наш с вами общий дом, своей собственной хатой посчитали. И вытворяете теперь в ней, что хотите, - русский язык уже искоренили из кинотеатров, выкорчевываете из образования, ото всюду, а ведь в Украине тут много жильцов прописано и права у них с вами равные. Ну да ладно, не будем об этом сегодня – кушайте, дорогой сосед. Да стоп, мы ж так и не выпили. Так как вы сказали? Хай обийдэ нас ця клята … – що?
- …рецесiя, - сказал Мырослав, быстро понявший правила игры.
И все дружно выпили за это.
- Вася, - обратился Карпуха к племяннику, - а ты чего сегодня сидишь такой молчаливый на нашем юбилее – бережешь мамин бюджет?
- Лучше б он мамины нервы берег, чем бюджет, - ответила за него Карпухина сестра.
- А что он сделал?
- Да меня опять директор лицея завтра вызывает.
- Павел Андреевич?
- Да нет. Павла Андреевича месяц назад уволили, новый у нас.
- Я так и знал, что уволят, - огорчился Карпуха. - А чего новый вызывает?
- Да в принципе из-за ерунды, - сказала сестра. - На прошлой неделе у них в лицее был конкурс среди старшеклассников, и нужно было придумать лирическое стихотворение на совершенно свободную тему, но только чтоб там обязательно присутствовали заданные слова: Президент, государство, мова, слава, доля, герои, и Европа.
- Очень свободная тема, - усмехнулся Карпуха.
- Ну Вася и сочинил. А у них ещё, как на зло, был приглашен гость из Миносвиты, ну, чтоб показать ему, какую достойную смену растят. Так там в итоге такой скандалище получился – директора чуть удар не хватил.
- Любопытно-любопытно, - сказал Карпуха, глядя на Васю, - а нам не прочитаешь? Вон и пан Мырослав с удовольствием послушает - правда, пан Мырослав?
- Так. Хай читає.
Гул за столом сразу утих. Вася послушно поднялся и, немного стесняясь, начал читать:
- Помогите нашей мове,
Наша мова – инвалид.
Без поддержки государства
У нее печальный вид.
Помогите нашей славе,
Наша слава не видна.
Без Указов Президента
Нет героев ни хрена.
Помогите нашей доле,
Наша доля – вечный влёт.
Только сунулись в Европу,
А оттуда Кризис прёт!
- Толковое стихотворение, - похвалил Карпуха, - и, главное, все слова присутствуют. И что не дали первого места? Вот тормоза! Значит, так – к директору я завтра сам пойду. Да, кстати, Вася, хоть стих и неплохой, но правило одно для всех – гривну на стол.
ДЛЯ ТЕХ, КТО В ШОРАХ
- А як на мене, - после небольшой паузы подал голос Мырослав, накладывая в тарелку мясо, - цей вiрш не дуже добрий. Ну чому так песимiстично? У нас не так все погано, навiть гiмн починається з обнадiйливої звiстки - «Ще не вмерла…»
- Вот именно, - подтвердил Карпуха. – Разве так скажут про здорового человека? Васино стихотворение так можно было бы и назвать - «Ще не вмерла…». Чем не новый гимн, панэ Мырославэ?
- Карпуха! - не выдержал уже я, чувствуя, что Карпуха уже расходится. – Оставь ты человека в покое – дай ему поесть. Развел тут ужастик - других тем у тебя нет что ли, кроме чернушных?
- Да точно, - поддержал меня Илья. – В Украине, если не считать мировой капец, в принципе - всё хорошо.
- Э-э-э, братцы, - протянул немного с сожалением Карпуха, откладывая нож и вилку, - да я вижу, вы просто не в курсе, в каком национальном склепе мы все живем… Ну лады!
«Всё! – понял я. - Остановить его теперь было невозможно – он прошел точку возврата».
- Предлагаю сыграть еще в одну игру, – сказал Карпуха, – теперь обучающую - для всех, кто еще не снял свои шоры. Правила такие: я вам задаю вопрос, а вы быстро, не задумываясь, на него отвечаете.
- Обожаю игры! – хлопнула в ладоши немного наивная Лемурка, словно она не знала своего мужа. – А то мы что-то на грустные темы свалились.
Все присутствующие заинтересованно навострили уши.
- Итак, готовы? - спросил Карпуха, глаза его азартно горели, - Отвечаем первое, что приходит в голову. Самое популярное стихотворение Шевченко?
- «Як умру, то поховайте»! - выкрикнули одновременно Лемурка с Ильей.
- Верно, - похвалил Карпуха. - Самый известный в мире украинский город?
- Чорнобиль! - сказал Мырослав и запнулся. – Мертва зона…
- Правильно. Историческое событие?
- Голодомор.
- Журналист?
- Гонгадзе.
- Женщина-политик?
- Белая с косой…
Все замолчали.
- Слушайте, и правда кошмар получается… - произнесла сестра Карпухи. – У меня аж холодок по спине пробежал…
- Да это мы только начали, - сказал Карпуха. – Побежали дальше. Отвечаем не думая. Украинская певица?
- Могилевская.
- Танцор?
- Яма.
- Спортсменка?
- Подкопаева…
- Ну це вже гумор! – сказал Мырослав.
- Еще какой юмор, - подтвердил Карпуха, входя в раж. – Черный, как наше море. Но ведь не я это придумал, это всё вы сами сказали. Потому что таков закон – неживое притягивает безжизненное. Где еще, панэ Мырославэ, в какой стране имеется столько самобичующих для нее определений? Занедбана, споплюжена, сплюндрована, знедолена, знесилена, знеструмлена, знекровлена, спотворена, збагнючена, знеславлена, зневiрена, збесчещена – я могу продолжать этот ряд, как мантру, хоть целый час. Мы как будто купаемся в собственной неполноценности. У нас и Президент пришел к власти - благодаря своему внезапному увечью и ненайденной голове журналиста. И история наша такая же убогая - у нее ампутированы целые куски памяти. И наша мова, которая, действительно, без постоянной бюджетной капельницы и без держкостылей – сама на ногах не стоит. Это всё что – нормальная жизнь?? Это здоровая страна, которой можно гордиться? Или это страна-инвалид, которая пятой колонной назвала собственный позвоночник и теперь лежит парализованная и удивляется, почему во всем и везде сплошные Безрадичи?
Все молчали – на карпухинскую тираду трудно было что-то ответить. Только пан Мырослав сумел.
- Тодi менi зрозумiло, – сказал он то ли в шутку, то ли всерьёз, - чому ми перемагаємо на олiмпiйських iграх лише тодi, коли до них додається приставка «пара-»…
- Грустно это всё, - вздохнула Лемурка. – И как-то совсем безнадежно…
- Даже слишком, - ответил я. - А в самом деле - как долго будет кризис?
- А сейчас мы это быстро узнаем, пусть нам подскажет простейший оракул, – сказал Карпуха. – Бросаем монету: если выпадет «орел», значит, Украина выберется из кризиса за месяц, и все заработанные сегодня гривны я вынимаю из банки и возвращаю обратно. А если выпадет «решка» – кризис будет длиться ещё год, и кассу я оставляю себе. Всё просто – да или нет!
- А если станет на ребро? – спросил Вася.
Все засмеялись.
- Ну, а если на ребро - сказал Карпуха, - то это будет означать, что кризис затянется на десятилетия, а всё проигранное вами, мы умножим на десять. Идет?
- Идет, конечно! Бросай!
Карпуха вышел на середину комнаты и бросил жребий. Монета подлетела под самый потолок, потом звякнула об пол и покатилась через открытую дверь в спальню, исчезнув под кроватью. Карпуха взял фонарик. Я одновременно с ним заглянул под кровать и опешил – монета, освещаемая лучом, стояла прямо на ребре – она попала в маленькую щель между половицами. Карпуха удивленно клацнул языком, потом легонько ткнул ее мизинцем, подмигнул мне и крикнул: «Нашлась! «Орел»! Ну и везучие же вы – разбирайте свои гривны!»
Веселье вспыхнуло с новой силой – кризис был, хоть в шутку, но преодолен, «выживанка» закончилась. Постепенно мы развеселились так, как, наверно, не веселились со времен студенческой юности. Илья вспоминал смешные анекдоты. Лемурка придумывала новые игры, а когда врубили заводную музыку, то пан Мырослав, несмотря на вечно слетающие шлепанцы, настолько лихо отплясывал гопака, что невозможно было к нему не присоединиться. Короче, усталые и довольные, разошлись все только к полуночи.
А утром мне позвонил Карпуха и мы с ним еще долго смеялись, обсуждая и вспоминая игру в «выживанку» и кто, как и на чем попадался.
- Да, кстати, - вдруг вспомнил Карпуха. – Ты представляешь, у соседа пана Мырослава, пока мы гуляли, кошка таки, и правда, разродилась – причем, родила всего одного единственного котенка. Животные они, видимо, тоже чувствуют сложную обстановку в мире.
- Ух ты - это точно…
- При этом кошка сама белая и жирная, а котенок получился – черный и тощий. А теперь угадай, Игорь, с одного раза, как он его назвал?
_________________
Я Родину свою люблю, а государство ненавижу!
А. Розенбаум
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
