|
Archive Documente
Редакция «2000» продолжает публикацию уникального собрания секретных и совершенно секретных документов различных государственных учреждений Третьего рейха, имеющих непосредственное отношение к событиям истории Украины.
Начало публикации см. в №7.
После всех этих неудачных акций саботажа Яры стал обладателем крупных сумм и широким жестом позволял себе оплачивать поездки очень многих украинских молодежных лидеров в Германию. Яры умел пустить пыль в глаза, так что все они считали его единственным спасителем украинского народа.
Таким способом он воспитал себе свою собственную гвардию. Особой чертой в поведении Яры является его страх перед алкоголем, так как он боится, что в состоянии опьянения может выболтать много лишнего. В то же время он любит спаивать других, чтобы развязать им язык и выпытать все, что ему нужно. И все же удавалось узнать много и от него самого. Так, он утверждал, что ради достижения своих карьерных амбиций он готов перешагивать через горы трупов. Иллюстрацией к этому утверждению может послужить то, как он поступил с ненавистным ему капитаном Думиным. Сначала он с помощью своих пособников заманил Д. на чешскую границу, чтобы там в лесу убить его как «предателя». Но так как это ему не удалось, то он отправил на Д. донос в Кенигсберг (как раз в это время было совершено покушение на Матушку под Ютебургом). В этом доносе Яры утверждал, что покушение совершил Думин. Затем он заявил, что Думин польский и большевистский шпион. (Эти доносы должны и до сих пор храниться в кенигсбергском полицай-президиуме.)
В начале 1932 года в рядах ОУН поднимался вопрос о каком-то идеологическом сближении с национал-социалистической рабочей партией Германии. Яры выступил против, зато он стоял всегда за укрепление связей со «Стальным шлемом», где у него, как он утверждал, был его лучший друг подполковник Дюстерберг. Эти интриги Яры, о которых тогда я знал не очень много, побудили меня предостеречь западноукраинские круги ОУН (Львовскую группу). Я сообщил им о приобретении виллы и покупке драгоценностей для своей жены, о связях Яры с различными агентами всех стран и о его аферах в Германии и Литве. Мои предостережения дали лишь тот результат, что меня выставили «предателем и провокатором» против одного из руководителей организации. С тех пор меня старательно избегали все приспешники Яры. Но несмотря на это, против него нарастала волна недовольства в широких слоях членов ОУН.
В конце 1932 года Яры удалось найти себе разных друзей в национал-социалистической партии. Особенно преданным ему другом стал писатель фон Леерс. После прихода национал-социалистов к власти Яры делает хорошую мину при плохой игре, пытаясь использовать это событие в своих целях. И здесь ему подвернулся счастливый случай. Обострившаяся в марте ситуация в отношениях между Германией и Польшей в Данциге грозила войной.
Свыше десяти лет тому назад между всеми украинскими националистическими партиями была принята договоренность, что в случае войны с Польшей все украинцы должны оставить польскую армию и перейти на сторону немцев вместе с оружием и снаряжением с тем, чтобы там немедленно сформировать свои части и направить их против поляков. Яры использовал это обстоятельство и в различных высоких германских инстанциях стал выдавать себя, на случай войны с Польшей, командиром будущего украинского легиона в Германии. Однако это дело постепенно сошло на нет, не прибавив Яры особой популярности, и он пустился в поиски иных авантюр. Странным образом он пытался с помощью всех евреев и поляков быть избранным на пост председателя союза иностранных журналистов в Берлине. Но и это ему не удалось. Подробные данные об этой афере можно запросить непосредственно в президиуме союза иностранных журналистов в Берлине, в особенности о связях Яры с поддерживающими его кругами.
Третьей позицией, которую намеревался использовать Яры для своего возвышения, был Украинский научный институт в Берлине, который он стремился возглавить, используя все средства. В начале мая 1933 года он явился вместе с господином фон Леерсом в качестве уполномоченного министерства культуры, чтобы принять институт в свое ведение. Но и эта попытка не прошла, и Яры ушел несолоно хлебавши. Наконец-то влиятельные государственные инстанции раскусили Яры с его интригами, после чего одно министерство за другим стали закрывать свои двери перед ним.
И все же его влияние оставалось достаточно серьезным. Он, к примеру, единолично ведал еще половиной стипендий в институте и распределял их среди своих сторонников. Но когда он почувствовал, что его влияние в институте сходит на нет, пустился на низость. Он опубликовал в рижской русско-еврейской газете анонимную статью, в которой утверждал, что Украинский научный институт является заведением секретных служб министерства иностранных дел и министерства рейхсвера. Он рассчитывал, что эта статья наделает много шума в зарубежной прессе, и германское правительство во избежание скандала закроет институт. Но зарубежная пресса не обратила на эту статью никакого внимания. Само собой разумеется, что после провала всех этих махинаций стало все более проявляться его негативное отношение к национал-социализму. В разговорах об этом движении он не стеснялся в выражениях. Еще осенью, примерно в октябре 1933 года, он попытался возвыситься, поручив одному еврейскому журналисту Гельмуту Кошорко опубликовать в берлинской «Фольксцайтунг» (издательство Моссе) статью под заголовком «Украинцы в Вильмерсдорфе, или Яры — вождь украинцев». В этой большой статье Яры не постеснялся представить себя не больше и не меньше как украинским Гитлером.
Как уже упоминалось, Яры в проведении своих махинаций в Западной Украине опирался на очень преданных ему людей, которым он со своей стороны оказывал различную финансовую поддержку или другую помощь. С этой целью он, как мне стало известно позже, из корыстных соображений предлагал свою помощь генералу Шляйхеру.
В конце мая 1933 года в Варшаве был убит украинцами министр Перацкий. Убийцы и его пособники бежали в Данциг. Один из них по имени Скиба даже отправился из Данцига через Свинемюнде в Берлин. Еще в пути он был обнаружен польскими агентами, а в Свинемюнде его уже ожидали польский посол из Берлина на польском самолете. Посол будто бы договорился с полицай-президиумом в Свинемюнде, что Скиба должен быть арестован во время приземления и в течение 3 часов передан Польше. Этот еще никогда не применявшийся метод против политического беглеца поверг украинские круги в величайшее замешательство. Еще более сильным было замешательство в стане членов украинской террористической организации, которые, впрочем, являлись сторонниками Яры и стремились бежать в Германию. Из разговоров этих лиц в Данциге удалось выяснить, что это покушение в Варшаве было предписано Яры и финансировалось им, но планировалось нечто совершенно иное. Покушение с помощью бомбы должно было произойти во время выступления министра Геббельса в Варшаве, так что одновременно они намеревались убить и господина министра Геббельса.
К такому выводу я пришел после разговора с одним из членов этой террористической организации, который сказал буквально следующее: «Скиба спас жизнь министру Геббельсу, и вот как Германия отблагодарила его за это». По высказываниям других отправлявшихся во Львов членов террористической организации, Яры возлагал большие надежды на путч (все же подавленный) Рема — Шляйхера. Эти два высказывания дали мне основания сделать следующий вывод.
Видя, что у национал-социалистического правительства ему ничего не добиться, Яры стал искать другие возможности улучшения своего положения. Именно поэтому он установил связь с Шляйхером (при его обостренном чутье он заметил, что в столице рейха что-то готовится, тем более что он имел хороших друзей даже в центральных органах национал-социалистической партии). Видимо, он обещал Шляйхеру «за умеренную плату» отправить на тот свет ненавистного ему министра Геббельса, используя для этого ситуацию, сложившуюся в Варшаве. Но его пособникам это не удалось. На свете нет ни одного украинца, которого не пугало бы обострение отношений между Украиной и Германией. От великих курфюрстов через Бисмарка, Мировую войну и поныне у украинцев не было союзника, который мог бы оказать им политическую поддержку в их безвыходном положении, кроме Германии. Кроме того, каждый здравомыслящий человек должен знать, что все случаи убийства в конечном счете раскрываются на 90%, не говоря уже о покушении на нескольких министров, как это планировалось во время доклада министра Геббельса. Следовательно, ни один украинец не позволил бы себя втянуть в подобную авантюру. На такое отважится лишь международный авантюрист, способный в своих карьеристских устремлениях перешагивать через трупы. (Здесь следует заметить, что Яры начал изучать украинский язык, когда ему исполнилось 25—26 лет, он говорит бегло по-немецки и по-чешски.) Даже самые верные сторонники Яры не смогли бы выполнить такой приказ. Я могу лишь предположить, что Скиба отправился в Берлин, чтобы оправдаться перед Яры, почему террористы убили одного Перацкого лишь после отъезда министра Геббельса. Других объяснений я не нахожу.
Кенигсберг, 3 сентября 1934 года.
Отдел Е. He (значение сокращений расшифровать не удалось. — Ред.)
Берлин, 22 сентября 1934 г
Секретное донесение об аресте украинцев в Данциге и Штеттине по просьбе поляков
В субботу 23 июня 1934 года украинец Евгений Скиба прибыл из Сопота в Свинемюнде на восточно-прусском пароходе. В Данциге он получил от германского генералконсулайта паспорт, с которым мог выехать из Данцига в Германию. Он доставил из Польши важные в военном отношении документы для министерства рейхсвера с тем, чтобы отдать их в Берлине за соответствующий гонорар. О прибытии С. германские инстанции в Свинемюнде, насколько мне известно, были уведомлены телеграммой. Можно предположить, что поляки тоже узнали об этом каким-то образом. Однако им стало известно об этой поездке С. в Германию уже после того, как пароход ушел из Сопота, в противном случае поляки потребовали бы его выдачи в Данциге.
Создается впечатление, что в Польше знали о шпионской деятельности С. и поэтому хотели заполучить его в свои руки. Затем Польша потребовала выдачи С. из Германии, ссылаясь на то, что он принимал участие в покушении на Перацкого, что, по данным хорошо информированных агентов, не соответствует действительности. При аресте германские власти должны были действовать очень быстро, но все же польскому генеральному консулу в Штеттине удалось получить найденные у С. документы, предназначавшиеся для рейхсвера. Во всяком случае, как мне стало известно из хорошо информированного источника, агентурная сеть Германии среди украинцев по этой причине оказалась по меньшей мере под сильной угрозой.
Вскоре после ареста Скибы из Берлина в Данциг прибыло доверенное лицо Яры, бывший, да, пожалуй, и нынешний агент рейхсвера, украинец Турула (не Торула). Из украинцев, работающих на германские службы, в Данциге были лишь Федына и два других сторонника Яры. Как сообщил мне один из моих агентов, Турула и другие украинские агенты рассказывают следующее о покушении на Перацкого.
Покушение произошло не так, как оно планировалось первоначально. Яры как руководитель одной из украинских групп в последнее время пошел на сближение с группой Шляйхера. В этой среде и родился план бросить бомбы в зале по германскому и польскому министрам во время доклада Геббельса в Варшаве. Шляйхер и его сторонники надеялись тем самым нанести тяжелый удар по правительству рейха и прежде всего по германско-польским отношениям. Яры заявил своим сторонникам, что саботаж германско-польского взаимопонимания необходим украинцам, так как Германия станет поддерживать Украину лишь в том случае, если она не сможет наладить отношений с Польшей. Участвовавшие в покушении украинцы узнали об антигерманской направленности этой акции и решили со своей стороны не предпринимать ничего, пока германский министр находился в стране. Но как только Геббельс покинул Варшаву, состоялось покушение. Оба покушавшихся отправились в Данциг. Через несколько дней туда прибыла одна украинка, доставившая им известие, как они могу возвратиться на Украину. После этого истинные участники покушения возвратились к себе на родину, где сейчас спокойно живут в своей родной деревне. Эта украинка останавливалась под псевдонимом Сулецка у украинской студентки Чейкивська, последняя однако была незнакома с Сулецкой и ничего не знала о ее задании. Скиба (или Скыба), арестованный в Свинемюнде, по свидетельству Турулы, является лишь третьеразрядным агентом. Скиба в это время вообще не был в Польше. Финансировал покушение Яры.
Правдивы ли эти сведения по всем пунктам, установить невозможно. Тем временем поляки потребовали у данцигского сената арестовать с целью последующей выдачи 6 украинцев. Украинцам Федыне и Чорлакевичу удалось бежать. Оба они работали на германские службы. Арестованы фройлейн Чейкивська и господин Зайко. Оба они выданы полякам, еще двоих затребованных украинцев найти не удалось. По высказываниям других украинцев поляки потребовали выдачи 6 украинцев, так как знают, что украинцы работают против Польши в интересах других государств, так что обвинение в участии этих украинцев в покушении стало лишь предлогом. Особенно долго поляки искали Чорлакевича, так как он в свое время принимал участие в одном нелегальном военном совещании украинцев в Вене. Попадающих им в руки участников этого совещания поляки приговаривают к 8 годам тюремного заключения.
Вполне понятно, что украинцы теперь уже не чувствуют себя в безопасности и в Данциге. С другой стороны, само собой разумеется, что Германия, так же как и Данциг, обязана удовлетворить польские требования о выдаче преступников.
Однако необходимо позаботиться и о соблюдении германских интересов, если Польша и впредь станет прибегать к общепринятому представлению требований о выдаче (преступников). Если эта процедура будет проведена без задержки, то выдача может произойти скорее, чем это произойдет в Данциге. В этом случае (выданных) украинцев станут обвинять лишь в действиях, которые нанесут ущерб германской службе информации. Эта формальная процедура выдачи, вполне обычная между отдельными государствами и Польшей, способствовала бы несправедливости, если будут выданы мнимые убийцы Перацкого, так как выданы они будут за преступления, которые они не совершили. А в том, что Польша их безжалостно покарает, сомнений нет. Насколько мне известно, власти Данцига в дальнейшем намерены удовлетворить подобные требования о выдаче (преступников) по возможности скорее в соответствии с установленным формальным порядком.
Здешняя служба рейхсвера уведомлена мною о вышесказанном и уже отправила соответствующее донесение в Берлин.
В приложении отправляю для практического использования донесение о положении, сложившемся в «Украинской боевой организации», со всеми оговорками.
Инфо 281, 15 марта 1934 г.
К делу Яры Рихарда, ротмистра запаса
Яры известен в Данциге как покровитель тамошних национал-украинских групп. Он выступает с разного рода докладами перед упомянутыми выше украинскими группами по вопросам германо-украинских отношений. Так как он занимается также военно-политическими вопросами, то он поддерживает тесные отношения с офицерами из Восточной Пруссии. Данцигская уголовная полиция внимательно следит за ним и намерена взять его под постоянный надзор. В связи с его антипольской и антирусской информационной работой к нему проявляют интерес и тамошние спецслужбы. Наблюдение за ним прекращено, так как он поддерживает связи с руководящими деятелями германского рейхсвера и пользуется их доверием. В интересах сотрудничества с рейхом после проведенного расследования было решено от слежки отказаться. Известно, что Ярый живет в Берлине.
Подробный доклад о завершающемся расследовании поступит в ближайшие дни, так как я еще ожидаю сведений от моих доверенных лиц.
Копии документов: ЦГАВОВУ Украины, коллекция микрофотодокументов №8 (КМФ-8).IVN-90/44 13 марта 1944 г.
Начальник полиции безопасности и СД в генерал-губернаторстве оберфюреру СС и полковнику полиции Биркампу (лично)
Краков
С некоторого времени мне сообщают через посредников о желании группы ОУН под руководством Бандеры обсудить на встрече возможности совместных действий против большевизма. Вначале я отказывался от всяких переговоров и давал понять, что переговоры на политической основе заведомо бессмысленны. Но через некоторое время я все же дал согласие выслушать желания бандеровской группы ОУН.
05.03.1944 года состоялась встреча моего референта (N) с одним украинцем, назвавшим себя Герасимовским (по данным абвера, Герасимовский выдвигался бандеровской группой на пост министра иностранных дел. — Ред.) и утверждавшим, что он уполномочен центральным руководством бандеровской группы ОУН вести переговоры от имени политического и военного сектора этой организации, представляющей все территории, на которых проживают украинцы. Тем самым он подчеркнул, что представляет не только организацию в Галиции, но и всю Большую Украину, равно как и области, где украинцы проживают как национальное меньшинство.
Его организация приветствует переговоры и поэтому согласна отложить обсуждение всех политических устремлений украинцев. Ведение переговоров на такой основе вполне устраивает организацию, так как, по ее мнению, сейчас не время вести политические переговоры. С отводом германских войск на Восточном фронте большая часть украинского народа снова окажется во власти большевиков.
Если германская сторона пойдет на какие-то политические уступки украинской организации, то это будет использовано Сталиным для того, чтобы обвинить всех без исключения украинцев, находящихся под его властью, как немецких сообщников и агентов и уничтожить их физически.
Украинский народ, как он заявил, занимающий второе место в Европе по своей численности, имеет право на свою собственную государственность. Но история свидетельствует, что в этом праве украинскому народу постоянно отказывали, при этом отказ исходил с востока, от московитов. Поэтому он уполномочен недвусмысленно констатировать, что его организация, последовательно и настойчиво отстаивающая право украинского народа на самостоятельность и собственную государственность, считает своими исключительными и единственными врагами московитов и большевиков, и вся ее нелегальная деятельность направлена на их уничтожение.
Группа ОУН под руководством Бандеры никогда не считала своими противниками немцев и поляков. Нелегальная борьба с поляками велась лишь потому, что они терроризировали украинское меньшинство. Не будь этого террора со стороны поляков, создалась бы, несомненно, возможность жить с ними в мире. О враждебности по отношению к Германии никогда не было и речи, это неоднократно доказывала сама история. Украинцы, в особенности бандеровская группа ОУН, ясно себе представляют, что обрести свою самостоятельность они смогут лишь с помощью немцев. Именно поэтому украинцы встали на сторону Германии уже в (первой) Мировой войне, и впоследствии они искали поддержки у Германии и находили ее, затем они внесли свой вклад в дело Германии во время польского похода и в начале германо-советской войны.
Его организация, продолжал он, по-прежнему проявляет уважение к Германии и чувство дружбы к германскому народу. Ошибаются те, кто считает, что группа Бандеры видит в германском рейхе своего противника. Политическая ситуация на великорусских просторах могла бы сложиться совсем по-иному, если бы германский рейх в 1941 году признал за украинцами право на создание своей собственной государственной администрации. Украинцы, без всякого сомнения, удовлетворились бы и такой формой государственного правления, как протекторат. Но так как эти надежды не сбылись, то группа Бандеры вынуждена была продолжать свою нелегальную работу, при этом она строго придерживалась правила: не выступать против Германии и направить все свои силы на подготовку к решительной борьбе с московитами.
Лишь в феврале 1943 года бандеровская группа ОУН приступила к формированию военных отрядов, то есть в то время, когда события на Восточном фронте показали, что германский рейх не в состоянии разгромить большевизм в назначенное время. Нынешний ход операций на Восточном фронте полностью подтверждает правильность планов группы ОУН под руководством Бандеры. Он считает ошибкой то, что полиция безопасности относится к этим военным формированиям с возрастающим недоверием, так как эти отряды имеют лишь одну задачу: мобилизовать всю активную молодежь против большевизма. Правда, он вынужден был признать, что эти военные отряды не всегда ограничиваются лишь выполнением этой задачи, иногда проводят акции, направленные против интересов Германии, но прежде всего предпринимают суровые акты террора против поляков. Однако эти эксцессы никогда не происходили по указанию руководства ОУН группы Бандеры. Эти случаи следует рассматривать как самовольные действия низовых инстанций организации или многих отдельных украинцев как акты возмездия. Он никоим образом не оправдывает эти неправильные действия, но лишь объясняет их.
Продолжающийся между украинцами и поляками террор он относит исключительно на счет поляков. После оккупации бывших польских территорий между поляками и украинцами в течение какого-то времени царили мир и спокойствие. Но затем по инициативе Варшавы начался безудержный террор против различных украинских поселений. Вначале группа ОУН пыталась призвать поляков к благоразумию различными конспиративными предложениями. Но поляки недооценили силу украинцев, в особенности силу группы Бандеры. Усиление террора против украинцев вынудило бандеровскую группу ОУН ответить ударом на удар и отдало приказ своим боевым подразделениям ответить на польский террор актами возмездия, за что организация берет полную ответственность на себя. Террор против поляков будет немедленно прекращен, как только прекратятся всяческие помехи организации в достижении ее главной цели — борьбе против большевизма, а украинцы будут гарантированы от польского террора со стороны Германии.
Бандеровская организация ОУН особенно заинтересована в (благоприятном) развитии политической ситуации в дистрикте Галиция. Хотя украинский главный комитет не отвечает желаниям организации, она сознательно воздерживается от выступлений против этого мнимого представителя украинского народа. Лишь со временем будет еще раз рассмотрен вопрос о возможности участия организации в этом представительстве в какой-либо форме.
Герасимовский высказал лишь следующие пожелания ОУН (группы Бандеры) полиции безопасности.
1. Полиция безопасности впредь не будет арестовывать украинцев за нелегальную политическую деятельность, если бандеровская группа ОУН будет твердо придерживаться своего обещания вести активную борьбу исключительно против большевизма и прекратит всякий террор, всякий саботаж и всякие полпытки покушений.
2. Германская полиция безопасности освобождает всех политических заключенных с тем, чтобы они могли принимать активное участие в решающем бою украинцев против большевизма. Бандеровская группа ОУН хотела бы доказать свою добрую волю и свое честное стремление к сотрудничеству тем, что она не настаивает на освобождении отдельных политических заключенных, если полиция безопасности по каким-то соображениям особенно заинтересована в содержании их под арестом. Она достаточно благоразумна, чтобы ни разу не потребовать освобождения Бандеры.
Тем самым организация хочет подчеркнуть, что она не настаивает на безусловном освобождении всех политических заключенных, но она все же должна потребовать освободить всех женщин, детей и заложников. Содержащимся в тюрьмах и концлагерях украинцам, должны быть обеспечены такое отношение, такие условия жизни и труда, чтобы гарантировать сохранение физических кондиций этих заключенных с тем, чтобы в нужный момент они, полные физических и духовных сил, смогли принять участие в решающих боях с большевизмом.
Освобождение (заключенных) должно проводиться не обязательно в какое-то строго определенное время. Достаточно, если оно будет проводиться постепенно. Бандеровская группа ОУН заинтересована в первую очередь в освобождении детей, арестованных вместе с их родителями, и будет рассматривать этот шаг как добрую волю и честное намерение полиции безопасности.
3. Не позволять украинским официальным инстанциям типа украинского главного комитета шельмовать ОУН как агентуру, кишащую большевиками, так как эти воззвания, будучи неправдивыми и несправедливыми, задевают честь ОУН и позорят ее. И другие германские и украинские официальные инстанции не должны выступать с подобными упреками о зависимости организации от большевиков и обвинениями в пособничестве.
4. Движение ОУН под руководством Бандеры должно сохранить за собой свободу в своей организационной деятельности. Эта деятельность включает в себя пропагандистские, организационные мероприятия и военные приготовления лишь с одним подчеркнутым ограничением: они не должны ни в коей мере наносить ущерб германским интересам. Что касается подготовительных военных мероприятий, то они должны распространяться исключительно на организацию предстоящей борьбы с большевизмом или на выполнение боевых задач, которые будут поставлены перед организацией германской стороной.
5. Полиция безопасности должна позаботиться о защите украинцев от польского террора и польских провокаций.
При получении гарантий о выполнении этих пожеланий, группа ОУН под руководством Бандеры дает следующие обещания:
1) группа Бандеры соблюдает безусловную и полную лояльность относительно всех германских интересов, в частности службы подвоза и снабжения, германских сооружений на Востоке и необходимые условия режима в зоне оперативного тыла группы армий;
2) бандеровская группа ОУН представляет в распоряжение гестапо добытые ею разведданные о большевизме, коммунизме и польской стороне, и позволяет полиции оценивать и использовать эти сведения по своему усмотрению;
3) бандеровская группа ОУН не станет предпринимать никаких мер в ответ на провокации террористические акты с польской стороны, она ограничится лишь тем, что будет ставить в известность полицию безопасности о всех действиях поляков, наносящих вред немцам и украинцам, и предоставлять полиции право расследовать все террористические акции и наказывать виновных;
4) бандеровская группа ОУН будет использовать свои военные силы против советских банд (речь идет о партизанах. — Ред.) и других военных акций подобного рода.
Герасимовский заявил, что он доложит о содержании переговоров своей вышестоящей инстанции и о результатах сообщит примерно через неделю.
Что касается его самого, то он уже сегодня может заверить, что в руководящих кругах высшей инстанции имеет место глубокое понимание необходимости тесного сотрудничества с немцами.
Я докладываю содержание этой беседы и прошу представить этот доклад начальнику полиции безопасности и СД с целью принять решения о наших дальнейших действиях. Со своей стороны я считаю, что некоторые из пожеланий бандеровской группы ОУН вполне выполнимы и рассчитывают, что в ходе дальнейших переговоров мне удастся добиться поддержки требований полиции безопасности достичь тем самым определенного умиротворения в этом районе.
Предлагаю дать мне полномочия на следующих переговорах выставить следующие требования как доказательство нашего лояльного отношения к группе ОУН под руководством Бандеры.
1. Бандеровская группа ОУН немедленно прекращает всякую деятельность, наносящую ущерб интересам Германии и всякий террор против польского населения.
2. Бандеровская группа ОУН берет на себя обязательство предоставлять в распоряжение полиции безопасности все имеющиеся в ее распоряжении разведывательные данные о большевизме, коммунизме и польском движении сопротивления.
В качестве ответной услуги с нашей стороны, по-моему, следует сделать следующие уступки:
1) при условии соблюдения полной лояльности со стороны украинского движения сопротивления, прекращаются аресты. Но малейшая враждебная акция дает нам полную свободу использовать любые средства;
2) освобождение всех украинских политических заключенных никогда не станет предметом переговоров. Но мы все же готовы освободить из-под ареста отдельных украинцев, особенно женщин и детей;
3) прекращается всякое преследование и травля украинцев, как только с их стороны будет гарантирована полная лояльность;
4) о дальнейших действиях УПА должны состояться особые переговоры.
Прошу как можно скорее сообщить решение управления безопасности, так как следует считаться с тем, что представитель бандеровской группы ОУН, предположительно будущий министр иностранных дел украинского государства, вскоре снова прибудет ко мне.
(подпись)
_________________
Я Родину свою люблю, а государство ненавижу!
А. Розенбаум
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
