obshalka

Украинская идеология
05/09/2007

Недавно мой польский коллега, занимающийся исследованиями в области современной политической мысли, обратился ко мне с просьбой предоставить информацию по поводу современных идеологических течений в Украине. Вопрос, в частности, состоял в том, чтобы охарактеризовать нынешние идеологии в Украине (например, такие, как социализм, коммунизм, национализм, консерватизм, либерализм и т.д.). Признаться, это вопрос поверг меня в некоторое замешательство, поскольку, как оказалось, в украинской политической жизни на настоящем этапе не оказалось сколь-нибудь заметных идеологов, способных выдвинуть и разработать достаточно последовательную и влиятельную идеологическую концепцию, а практически все политические партии, несмотря на свои названия, в своей теории и практике оказались заложниками идеологической эклектики. И это тем более странно, что на территории Украины в начале – первой половине XX века активно развивались основные идеологические течения, а представители этих течений стали известны далеко за пределами самой Украины. Среди таких идеологов, чья личная биография была тесно связана с Украиной, особенно выделяются такие, как Лев Троцкий, представляющий идеологию коммунизма, анархист Нестор Махно и националист Степан Бандера. К этому списку можно также добавить идеолога сионизма Жаботинского. В этом отношении история Украина оказалась богатой на имена великих политических мыслителей и практиков.

Несмотря на колоссальные различия в воззрениях упомянутых идеологов, общим для них являлась искренняя, подчас фанатичная, преданность своим ценностям и идеалам. В этом, пожалуй, как раз и заключается их отличие от современных лидеров украинских партий, для которых, по большому счету, стремление к личному комфорту и обогащению представляется сильнее любых идеалов. Это также до некоторой степени объясняет то, почему в наше время на территории Украины не получили заметного развития старые идеологические проекты и не возникли новые оригинальные идейные течения. Для мелкотравчатых украинских политиков, несмотря на декларируемые идеалы и лозунги, общей является одна «идеология» – стремление любой ценой пробиться к сытному корыту за счет народа. Другими словами, реальную основу их идеологий составляет смесь конформизма и популизма.

Тем не менее, идеология в качестве особой формы социального сознания продолжает присутствовать в нашей жизни, а ее разновидности требуют осмысления и критической оценки.

С учетом многообразия идеологических течений в украинском политикуме попробуем их классифицировать и кратко охарактеризовать хотя бы основные из них. Такого рода задача может оказаться полезной по мере приближения парламентских выборов, поскольку даст возможность избирателю разобраться в идеологической подноготной той или иной партии, претендующей на места в парламенте.

Итак, как можно классифицировать то огромное количество украинских партий (а их уже более ста) с точки зрения исповедуемой ими идеологии?

Попытка классификации украинских партий

Среди всевозможных критериев и способов классификации многообразных идеологических течений наиболее удобной и содержательной, с нашей точки зрения, является классификация, в основе которой лежит отношение определенной политической партии к социальной реальности в виде господствующей социально-экономической системы.

С этой точки зрения все украинские партии можно поделить на три основные группы: 1) консервативные партии; 2) либеральные партии; 3) радикальные партии.

Консервативные партии по определению придерживаются консервативной идеологии, суть которой состоит в том, что существующий режим следует всячески укреплять и охранять. По сути, консерваторов вполне устраивает существующая социальная иерархия и их место в этой иерархии. В условиях Украины к числу приверженцев консервативной идеологии можно с полным основанием отнести кучмистские и неокучмистские партии, прежде всего, Партию Регионов, представляющую интересы криминально-олигархических кланов, которые путем участия в политической жизни стремятся легализовать украденную у народа собственность и, воспользовавшись государственными механизмами, продолжить грабеж под видом «приватизации». Кредо украинских консерваторов совпадает с кредо Шарикова «все отобрать и поделить», т.е. отобрать все у народа и поделить между собой. Сторонники такого криминально-олигархического консерватизма имеются также, как это ни прискорбно, в рядах «Нашей Украины» (пресловутые «любі друзі») и БЮТа. В роли пособников консерватизма объективно выступают оппортунистические КПУ и СПУ, несмотря на декларируемые ими социалистические и коммунистические лозунги. Всех их сплачивает общий классовый интерес – любыми способами сохранить награбленное и приумножить его, сохранив при этом систему угнетения украинского народа.

С либерализмом ситуация несколько сложнее. Смысл либерализма заключается в том, чтобы не столько сохранить существующую систему, сколько эволюционным и реформистским путем изменить ее, сделав более справедливой и сносной для большинства. В этом плане либерализм крайне противоречив и двусмыслен. Он призывает угнетенные массы хотя бы временно мириться с существующим положением вещей и одновременно призывает «богатых поделиться с бедными». В украинском варианте либерализм пытается сочетать не сочетаемые вещи: политическую свободу и национализм. Номинально либерализм выступает за свободу и демократию, однако эта свобода и демократия имеют сугубо формальный характер и никак не решают проблемы эксплуатации и социального неравенства в Украине. Украинский либерал витает в утопических иллюзиях всеобщей гармонии и одновременно не забывает про свои материальные интересы.

Либеральными партиями, с известной натяжкой, можно назвать «Нашу Украину», а также БЮТ, формально являющейся блоком партий.

Если говорить о радикальной идеологии, то ее носителей абсолютно не устраивает существующая система, и они открыто заявляют о необходимости ее ликвидации путем кардинальных изменений вплоть до социальной революции. Причем, как известно, радикализм может быть как левый, так и правый. Правый националистический радикализм в Украине явно тяготеет к фашизму.

Левый радикализм в Украине пока находится в зачаточном состоянии в том смысле, что он еще не достиг стадии создания мощной и влиятельной революционной партии, способной возглавить и направить движение за социальное освобождение. Зачатком такой партии может быть движение новых левых при том условии, что ему удастся преодолеть внутренние противоречия и свою изоляцию от широких масс.

Вместе с тем, в украинском обществе, разочаровавшемся в различных буржуазных идеологиях и сполна вкусившем прелести украинского капитализма, существует объективная потребность в радикальном изменении современной системы криминально-олигархического капитализма в Украине. И чем сильнее неприятие этого капитализма, тем больше шансов на возникновение мощного антикапиталистического движения, которое на первых порах может иметь в основном стихийный характер.

В этой связи интересно также обратить внимание на мысли Льва Толстого, который по-своему попытался представить трехчленную классификацию идеологических направлений. Вот что писал в своем дневнике Толстой во время русской революции 1905 года: «Теперь, во время революции, ясно обозначились три сорта людей со своими качествами и недостатками. 1) Консерваторы, люди, желающие спокойствия и продолжения приятной им жизни и не желающие никаких перемен. Недостаток этих людей – эгоизм, качество – скромность, смирение. Вторые – революционеры – хотят изменения и берут на себя дерзость решать, какое нужно изменение, и не боящиеся насилия для приведения своих изменений в исполнение, а также и своих лишений и страданий. Недостаток этих людей – дерзость и жестокость, качество – энергия и готовность пострадать для достижения цели, которая представляется им благою. Третьи – либералы – не имеют ни смирения консерваторов, ни готовности жертвы революционеров, а имеют эгоизм, желание спокойствия первых и самоуверенность вторых».

Проецируя эти слова Толстого на украинскую действительность, можно заметить, что украинским консерваторам абсолютно не присущи такие качества, как скромность и смирение.

Национализм и популизм

Разновидностями радикальных идеологий могут являться национализм и популизм, которые особенно заметны в политической жизни Украины.

Идеология национализма, как известно, на первое место в иерархии ценностей ставит не человека, а нацию. Проблема, однако, заключается в том, что не только среди ученых, но также среди самих националистов отсутствует общепризнанное понятие нации и национальности. Нация не является чем-то реально существующим, чем-то материальным наподобие государства, которое можно определить на карте либо на местности. По-видимому, нация представляет собой «воображаемое сообщество», существующее лишь в той мере, в какой его члены эмоционально и интеллектуально идентифицируют себя с этим сообществом. По существу, речь идет об абстракции, в жертву которой часто приносятся конкретные живые люди. Дело также в том, что, как утверждают социологи, невозможно найти какой-либо объективный научный критерий, позволяющий нам отмежевать одну нацию от другой и достаточно четко определить национальность.

В Украине, например, в качестве одного из главных атрибутов национальности выделяют украинский язык, который воспринимается националистами не как средство коммуникации, а как инструмент националистической политики. Вот что пишет по поводу языковой проблемы известный социолог Зигмунт Бауман: «Правдой есть то, что нации часто отличаются друг от друга языками, которые используются их членами, однако общий однородный язык является в значительной мере выдумкой националистических идеологов». Встречаются случаи, когда региональные диалекты одного языка настолько различны, что их носители не понимают друг друга, что не мешает сторонникам национализма отрицать такие различия во имя «единства нации». С другой стороны, даже небольшие различия, или диалекты, одного и того же языка националисты могут возводить в ранг отдельных языков. Как отмечает по этому поводу Бауман, «различия между, скажем, норвежским и шведским, голландским и фламандским или украинским и русским совсем не являются более значительными, чем те, которые выступают между многими диалектами, признаваемыми только за разновидности единого национального языка».

Национализму как идеологии, считает Бауман, присущи неразрешимые противоречия, особенно когда речь заходит о мифическом тезисе относительно «естественности» нации. С одной стороны, утверждается, что нация возникает в ходе истории и является объективной реальностью как естественное (природное) явление. Однако, с другой стороны, бытие нации неопределенно, поскольку существованию и единству нации угрожают постоянные угрозы, проистекающие из самого факта существования других наций. Как заметил Лешек Колаковский, кредо национализма можно свести к тезису о том, что «мы самые лучшие и самые благородные, и все про это знают и поэтому хотят нас уничтожить». По этой причине, пишет Бауман, националисты добиваются государственной власти и права на применение принуждения, что, по их представлению, даст им эффективное оружие в борьбе за выживание нации, в том числе с помощью контроля над системой образования. Последовательное развитие идеологии национализма ведет к расизму, поскольку, в отличие от идеи нации, идея расы «явно и недвусмысленно признается результатом природы, т.е. тем, на что люди не имеют влияния». Таким образом, крайний национализм трансформируется в фашизм.

По мысли Баумана, национализм в силу присущей ему гетерофобии (т.е. страха перед иным, другим) пытается с помощью государственных механизмов насильно изменить действительность, что не может не вести к социальным конфликтам.

Еще одной идеологией, которая, пожалуй, имеет значительные перспективы в украинской политике, является популизм (от слова populus – народ). «Популизм, – пишет польский ученый Роман Токарчик, – это эклектическая, идеологическая умственная конструкция, иногда называемая синдромом, претендующая на статус самостоятельной политической доктрины, и состоящая из элементов, вырванных из разных политических доктрин для формирования политических убеждений народа».

В основе популизма – манипуляция сознанием широких масс посредством апелляции не к их интеллекту, а к их эмоциям и инстинктам. Популист говорит то, что от него хотят слышать. Как правило, народ для него – всего лишь биомасса, средство достижения власти и обеспечения личного материального благополучия. Вместе с тем, из этого правила бывают и исключения.

В социологии выделяют самые различные виды популизма (либеральный, консервативный, социалистический, коммунистический, националистический, фашистский и т.д.). Среди главных признаков популизма, в частности, такие: 1) популизм особенно распространен в кризисные и депрессивные моменты истории; 2) социальной базой популизма выступают неоднородные слои экзальтированного населения; 3) популизм требует авторитарного харизматического вождя, наделенного демагогическими способностями. Этот вождь обещает чудо и предлагает простые рецепты для решения сложных социальных проблем.

Примеры популистов – Борис Ельцин и Владимир Жириновский.

Несмотря на то, что популизм весьма распространен в Украине, все политики и партии всячески от него открещиваются.

Анализ катастрофических последствий функционирования украинского периферийного капитализма подводит нас к мысли о необходимости исследования альтернативных капитализму идейных течений в виде социализма и коммунизма. Так что же скрывается за этими, казалось бы, простыми понятиями и каковы их перспективы в будущем мира и Украины?

Социализм и коммунизм: реальность и перспектива

Не так давно в просвещенной Европе была предпринята попытка запретить идеологию коммунизма вместе с коммунистической символикой. Однако сразу вышел конфуз, поскольку тут же вспомнили, что, например, на гербе Австрии изображен орел, разрывающий цепи и держащий в своих лапах «коммунистическую символику» в виде серпа и молота. Не совсем было также понятно, какую именно разновидность коммунизма вознамерились запретить некоторые европейские политики и депутаты Европарламента. Вопрос о содержании понятий «социализм» и «коммунизм» оказался до такой степени запутан в умах либералов и консерваторов, что требует серьезных попыток разобраться в том, что же такое коммунизм и чем он отличается от социализма.

Следует признать, что на сегодня мы можем говорить не столько о каком-то одном социализме либо коммунизме, сколько о множестве их моделей и разновидностей. Так, например, коммунизм может быть не только советским, китайским или пол-потовским (который, кстати, был сокрушен не западным либерализмом, а социалистическим Вьетнамом), но и демократическим и даже христианским. Достаточно почитать в «Деяниях святых Апостолов» описание организации первой христианской общины, в которой была обобществлена вся собственность, чтобы увидеть определенное сходство с тезисом Маркса о том, что коммунистом следует считать того, кто выступает за ликвидацию частной собственности. Вот что написано на сей счет в Библии: «Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам апостолов; и каждому давалось, в чем нужду имел». Интересно заметить, что когда некоторые члены христианской общины попытались утаить часть своего имущества, то были моментально умерщвлены Богом.

Уже из этого простого примера видны глубокие христианские корни коммунистической идеологии. Более того, христианство в своей социальной установке переустройства общества гораздо более радикально, нежели марксизм. Если марксизм выступает за обобществление не всей собственности вообще, а только частной собственности (т.е. средств производства, используемых для эксплуатации), то христианство, по крайней мере, в идеале, предполагает обобществление всей индивидуальной собственности. Для подлинного христианина не существует частной и индивидуальной собственности, ибо все принадлежит Богу.

В социологии понятия социализма и коммунизма получили различные трактовки. Так, например, в марксистском социологическом дискурсе под капитализмом понимают общество с господствующим отношением капитала и наемного труда, а под социализмом – общество, в котором, как пишет российский автор Андрей Баллаев, «появляются типы жизнедеятельности, не подчиненные купле-продаже, выходящие за пределы отношений “заработная плата – прибыль”». Термином же коммунизм, по мысли Баллаева, обозначают, с одной стороны, будущее господство внерыночных, внетоварных отношений между людьми, а, с другой стороны, многочисленные попытки установления этих отношений не в будущем, а в настоящем.

Если социалисты, как пишет Баллаев, принимают мир таким, каков он есть, и лишь по частям, постепенно изменяют те его стороны, которые созрели для изменения, то коммунисты стремятся к фундаментальному изменению социального и экономического миропорядка.

Этот же автор ближайшее будущее социализма видит в постепенном накоплении «элементов социалистичности» в обществе, в подготовке и начале социальных преобразований.

С точки же зрения экономики социализм отличается от капитализма тем, что, если непосредственной целью капиталистического производства является получение частной прибыли, то цель социалистического производства состоит в удовлетворении нужд общества. Причем капитализм не является экономически наиболее эффективной системой хотя бы потому, что он не дает возможности раскрытия творческого потенциала всех людей. В рамках капитализма, как подчеркивал Маркс, лишь меньшинство получает монополию развития, а большинство людей «лишены возможности какого бы то ни было развития».

Что касается коммунизма, то его также можно рассматривать диалектически, т.е. одновременно как реальность, и как перспективу.

Одно из определений коммунизма, согласно Википедии, состоит в том, что коммунизм (как часть более широкого социалистического движения) представляет собой идеологию, стремящуюся к установлению бесклассовой социальной организации, основанной на общей собственности на средства производства.

Энциклопедия Британника видит в коммунизме систему политической и экономической организации, в которой собственность принадлежит государству или обществу, а все граждане обладают общей собственностью более-менее в соответствии с их нуждами. При этом Британника отмечает, что «многие небольшие коммунистические сообщества существовали в то или иное время, большинство из них на религиозной основе, в основном вдохновляемые буквальным толкованием Писания».

Для самого Маркса, как известно, коммунизм представлялся будущей целью развития человечества. В своих Экономическо-философских рукописях Маркс дал такое определение коммунизма: «Коммунизм как положительное упразднение частной собственности – этого самоотчуждения человека – и в силу этого как подлинное присвоение человеческой сущности человеком и для человека; а потому как полное, происходящее сознательным образом и с сохранением всего богатства предшествующего развития, возвращение человека к самому себе как человеку общественному, т.е. человечному. Такой коммунизм, как завершенный натурализм, = гуманизму, а как завершенный гуманизм, = натурализму; он есть действительное разрешение противоречия между человеком и природой, человеком и человеком, подлинное разрешение спора между существованием и сущностью, между опредмечиванием и самоутверждением, между свободой и необходимостью, между индивидом и родом. Он – решение загадки истории, и он знает, что он есть это решение».

Для немецкого социолога Макса Вебера, в отличие от Маркса, коммунизм был не чем-то исторически отдаленным, а реальностью, реальными социальными отношениями. Для Вебера реальный коммунизм равнодушен к рациональной калькуляции, конституирующей суть буржуазного мышления; а его основу составляет непосредственное чувство взаимной солидарности. В этом смысле коммунизм базируется на общих ценностях и выходит за пределы экономического способа существования. По Веберу, есть три основных типа реального коммунизма: 1) домашний коммунизм (household communism) семьи, базирующийся на традиционной и эмоциональной основе; 2) военный коммунизм товарищей по оружию; 3) коммунизм, основывающийся на любви и гуманности в религиозных сообществах.

Примером последнего типа коммунизма является монашеский орден францисканцев. Так что наши доморощенные антикоммунисты, требующие запретить идеологию коммунизма, тем самым выступают против семьи и религии. Поэтому антикоммунизм по своей сути – антихристианская идеология.

Одна из ошибок противников социализма и коммунизма заключается в том, что они отождествляют их лишь с одной авторитарной, этатистской моделью, предполагающей не столько обобществление, сколько огосударствление частной собственности, а также жесткую плановую экономику. Такая модель на практике является не столько социализмом или коммунизмом, сколько «государственным капитализмом», в котором государство, по выражению Маркса, является частной собственностью бюрократии. Авторитарный, государственнический коммунизм (социализм) не ведет к уничтожению эксплуатации и наемного труда. Такой коммунизм Маркс называл «грубым коммунизмом», поскольку в его основе лежит зависть и жажда нивелирования.

Саркастически оценивая авторитарный социализм, польский философ Лешек Колаковский (тогда еще коммунист, а не ренегат, который позднее предпочел комфорт западного университета реальной борьбе против авторитаризма) в своем известном памфлете «Чем является социализм?» в октябре 1956 года, в частности, писал: «Итак, социализм не является:

- государством, солдаты которого первыми вторгаются на землю другой страны;

- государством, в котором количество чиновников растет быстрее, чем количество трудящихся;

- государством, где трусам живется лучше, чем смелым;

- государством, в котором часть граждан получает зарплату в сорок раз выше, чем другие граждане;

- государством, которое плохо отличат угнетение от освобождения;

- государством, где расисты пользуются свободой;

- государством, где многие невежды считаются учеными».

После такого перечня того, чем не является социализм, Колаковский завершил свой памфлет словами о том, что «социализм действительно является хорошей вещью».

Неавторитарный, демократический социализм видит идеал общественного устройства в децентрализованном сообществе малых общин с широкой автономией. Основу такого строя составляет не только широкая политическая, но также экономическая демократия.

Вместе с тем, по нашему мнению, понять сущность социализма и коммунизма наиболее адекватным образом можно с помощью социальной психологии. Так, например, американские ученые Маргарет Кларк и Джадсон Миллз (отнюдь не марксисты!) в своих исследованиях провели грань между отношениями обмена и общинными отношениями. При отношениях обмена, утверждают эти авторы, их участникам важно удостовериться, что в распределении вознаграждений и затрат между каждым из партнеров соблюдается справедливость. Как пишут упомянутые авторы: «Если в подобных отношениях происходит серьезный дисбаланс, несчастливы будут оба участника: человек, находящийся в невыгодном положении, обычно испытывает раздражение или подавленность, а тот, кто извлекает выгоду, обычно испытывает чувство вины».

Собственно говоря, это и есть тот тип отношений, который лежит в основе социализма как социально-психологического явления. Суть этих отношений в том, чтобы максимально способствовать реализации социальной справедливости.

В отличие от «отношений обмена», определяющих содержание социализма, в основе коммунизма – «общинные отношения». Эти отношения, по мысли Маргарет Кларк и Джадсона Миллза, «характеризуются тем, что ни один из партнеров не ведет счет вознаграждениям и затратам. Скорее в общинных отношениях каждый из партнеров охотно помогает и сам принимает помощь, когда она ему требуется. Хотя нельзя сказать, что партнеры в общинных отношениях забывают о соблюдении определенной справедливости полностью, однако они не беспокоятся о ней, будучи уверены, что в конечном итоге общая справедливость восторжествует. Чем теснее и теплее отношения, тем более общинными они становятся».

Именно из таких общинных отношений и складывается социально-психологическая ткань реального коммунизма.

Всепроникающим товарно-денежным отношениям капитализма с его всеобщей проституцией социализм и коммунизм противопоставляют свободу, равенство, братство. Вполне понятно, что полноценные социалистические и коммунистические отношения требуют высокого уровня духовной и нравственной культуры и невозможны в среде конформистов и мещан.

Каковы же перспективы социализма и коммунизма в современном мире?

Без преувеличения можно сказать, что они блестящи, ибо альтернативой им может быть только деградация человека, общества и биосферы.

Либеральные американские экономисты признают тот факт, что среди населения Земли более трех миллиардов живет в нищете (на менее чем два доллара в день), т.е. около половины населения планеты. Уже один этот факт заставляет серьезно задуматься над темой социальной справедливости. Даже в благополучных США, имеющих четырехсотмиллиардный военный бюджет, в нищете живут более десяти процентов населения и каждый пятый ребенок.

Вполне очевидно, что как только такая масса угнетенных начнет осознавать причины своей нищеты и свои подлинные классовые интересы, тогда может наступить момент начала всемирной социальной революции, которая положит конец нынешней капиталистической миро-системе.

Собственно говоря, именно над такой перспективой уже начинают задумываться и открыто говорить даже консервативные научно-исследовательские центры и институты. Так, например, Центр развития, концепций и доктрин министерства обороны Великобритании в своем недавно подготовленном докладе «Будущая стратегия обороны» утверждает, что в течение ближайших десятилетий мы станем свидетелями возрождения и широкого распространения теории и практики революционного марксизма. «С каждым годом, – говорит руководитель Центра, – увеличивается пропасть между группой сверхбогачей и средним классом. Этот разрыв – реальная угроза мировому социальному порядку, особенно в условиях глобализации, когда подобное неравенство становится всепланетным. Поэтому средний класс, чтобы стать сильнее, будет объединяться, используя транснациональные процессы: доступ к Интернету, ресурсам и знаниям. Мы рассматриваем подобное развитие событий как неотвратимое».

Симптоматично, что ранее к подобным выводам пришел российский марксист-социолог Борис Кагарлицкий, название книги которого «Восстание среднего класса» говорит само за себя.

Нельзя не заметить, что человечество после временного периода реакции, связанного с распадом СССР и разочарованием в советской модели социализма, вступает в новый этап борьбы за социальную справедливость. Сейчас это особенно заметно в Латинской Америке, в ряде стран которой к власти недавно пришли левые лидеры, стремящиеся к реализации социалистических программ преобразований. Один из ярких примеров тому – социалистическая революция в Венесуэле, которую, пусть даже с определенными издержками, пытается осуществить Уго Чавес. Опыт Чавеса стал показательным и в том плане, что продемонстрировал возможность эволюции левого популизма в социалистическую революцию, проводимую в целом мирным демократическим путем.

На этом фоне глобального противостояния богатства и нищеты логично предположить, что судьба Украины так же будет определяться этой мировой классовой борьбой, что неизбежно скажется и на украинской идеологии.

Вполне закономерно, что борьба за реализацию идеала социальной справедливости как в Украине, так и во всем мире чревата не только успехами, но и тяжелыми поражениями и ошибками. Однако даже эти поражения и ошибки более продуктивны, нежели пассивная поддержка существующей системы угнетения. Как писал Николай Бердяев, социализм необходим потому, что «нужна организация общества, которая бы сделала невозможным слишком большое угнетение человека человеком».

На встречу выборам

В связи с приближающимися выборами перед каждым потенциальным избирателем неизбежно встает вопрос о том критерии, который позволит ему сделать осознанный выбор. По всей видимости, такой критерий должен основываться на четком понимании избирателем своих подлинных интересов, а также истинных интересов той или иной партии, претендующей на места в парламенте. И здесь очень важно не поддаться на обман и пустые обещания буржуазных партий с внешне привлекательными программами и лозунгами. Как говорил Ленин: «Люди всегда были и всегда будут глупенькими жертвами обмана и самообмана в политике, пока они не научатся за любыми нравственными, религиозными, политическими, социальными фразами, заявлениями, обещаниями разыскивать интересы тех или иных классов».

В общем, украинским избирателям необходимо учиться за мишурой предвыборного гламура распознавать настоящие интересы партий и их вождей, чтобы не стать в очередной раз жертвами политического лохотрона под названием «демократические выборы».

Автор: Александр Мережко

_________________
Я Родину свою люблю, а государство ненавижу!

А. Розенбаум