obshalka

Интернациональный коллаборационизм националистов

Один из основных программных лозунгов Организации украинских националистов — «опора на собственные силы». Ее современные модификации вроде «не оглядываться на Москву и Вашингтон» и сейчас мелькают в выступлениях представителей отечественных «ультра» вроде УНА-УНСО, «Братства» и др. Однако насколько эти лозунги соответствуют действительности?

Анализ ряда известных исторических фактов неопровержимо доказывает демагогический характер вышеупомянутых националистических «заклинаний».

Не будем углубляться в дебри истории Украинской военной организации (предшественницы ОУН), ведь известно, что это любимое детище экс-лейтенанта австрийского ландвера Евгена Коновальца с начала 1920-х активно сотрудничало с литовской (капитан Клемайтнс, майор Ужулис) и немецкой (полковники Гемпш и Николаи) разведками в антипольском шпионаже. Впрочем, это не помешало главарям УВО Коновальцу и Ярому в 1926 г. выдать полякам немецкую разведгруппу обер-лейтенанта Рауха. Естественно, на коммерческой основе — марки, доллары...

Итак, ОУН возникла в январе 1929 г. на съезде в Вене. Программный национал-экстремизм с самого начала роднил ее с известным тогда итальянским фашизмом. Идеолог ОУН Н. Сциборский в труде «Нациократия» писал: «Треба зазначити, що основні ідеї фашизму не замкнулися в самій Італії, а швидко поширили свій вплив у цілому світі, посилюючи та оформлюючи той суспільно-політичний процес, що по останній війні стихійно вибуяв серед різних народів, це — націоналізм. Самий фашизм, це насамперед націоналізм».

Газета ОУН «Наш клич» от 9.7.1939 подчеркивала: «Під іменем українського націоналізму ми привикли розуміти певну суть — це суспільно-політичний рух, який існує сьогодні в усьому світі. В одній країні він проявляється як фашизм, в іншій як гітлеризм, а в нас просто націоналізм» (эта же мысль повторена в «Ідея і чин. Вишкіл українського націоналіста», 1940). И еще: «Наше завдання — поширення фашистівської ідеології».

Последняя цитата принадлежит идеологу ОУН Е. Онацкому. Экс-секретарь Центральной Рады, осевший после гражданской войны на Апеннинах, преподавал в фашистских вузах Неаполя и Рима, пописывал программные статейки по оуновско-фашистскому сближению и в 1929 г. был назначен «тереновим провідником ОУН на всю Італію».

Малоизвестный факт: по его инициативе под патронатом местной разведки в начале 1930-х на территории Италии были созданы нелегальные военные лагеря, в которых проходили диверсионно-террористическую подготовку (в компании с хорватскими усташами) боевики ОУН, бежавшие из Польши после совершения терактов. Здесь учились подрывному делу Роман Кучак (нападение на почтовую карету под Бирчей), Ярослав Билас (подготовка налета на почту в Городке), Михаил Гнатив (соучастие в убийстве Т. Голувко), Гриць Купецкий и Гриць Файда (налет на почту в Городке), Левко Крисько (налеты на банки в Бориславе и Трускавце), Михаил Колодзинский (в 1932—1933 гг. боевой референт КЭ ОУН), Олекса Бандера (брат Степана) и многие другие. Правда, со временем это стало известно полякам и они заявили официальный протест. Лагеря закрыли, а кадры до 1937 г. отсиживались на Сицилии, а затем перебазировались в Австрию, где были открыты аналогичные лагеря (например, Зауберсдорф в Альпах). Инструкторами там были уже не итальянские фашисты, а немецкие нацисты. И кадры пополнились бывшими вояками «Карпатской Сечи», бежавшими в 1939-м от мадьяр (В. Стахив, Яр. Бойдунник). Навещали лагеря и японцы из аппарата военного атташе — в сопровождении одного из главарей ОУН Рико Ярого.

Продолжением итало-оуновского коллаборационизма является деятельность одного из бандеровских главарей — «заступника провідника» Ярослава Стецько. Проживал с 1938 г. в Италии, завербован местной разведкой ОВРА под псевдо «Белендис».

Одно из его донесений перехватили конкуренты из ОУН (Мельника) и обнародовано в «Коммуникате» референтуре пропаганды Провод украинских националистов (ПУН) от 11.10.1940 г.: «В эти дни через определенное учреждение руководящие чиновники ОУН получили оригинальные письма члена «революционного провода» Стецько — Карбовича, которые он передал в итальянский МИД в Риме. Упомянутые письма Стецько подписал псевдонимом «Белендис». В этих письмах Стецько-Белендис информирует...» («Белая книга ОУН». Краков, 1940, с. 95).

А Онацкий продолжал деятельность в Италии вплоть до свержения Муссолини и своего ареста в сентябре 1943 г.

Венгрия не была большим приятелем Украины. Как пишут современные учебники, она соучаствовала в разделе украинских национальных земель, оккупировав в марте 1939-го суверенную «Карпатскую Украину» и перестреляв здесь некоторое количество оуновских боевиков из «Карпатской Сечи» (З. Коссак, М. Колодзинский и др.). Летом 1941-го ОУН выпустила листовку: «Народе! Знай! Москва, Польща, Мадяри, Жидва — це все твої вороги. Нищ їх!». Тем не менее в августе 1943 г. шеф разведки УПА — Юг Андрей Дольницкий («Голубенко») у с. Конюшки Здолбуновского р-на Ровенской обл. договорился с командирами венгерской оккупационной армии капитаном Буричем и старшим лейтенантом NN о сотрудничестве на территории Дубновского и Костопольского районов. На основании этой договоренности 9.10.1943 г. был издан «Секретный приказ № 21.

Командирам и казакам УПА. Комендантам и работникам подполья ОУН. В связи с политической обстановкой и определенными настроениями, которые требуют от нас чрезвычайного чувства политической гибкости, приказываю:

Прекратить какие-либо агрессивные действия против мадьяр на территории всего военного округа.

Договориться на местах с командованием мадьярских подразделений с целью предупреждения выступлений одной стороны против другой.

В отношении мадьяр быть приветливыми и предупредительными... Слава Украине! Командир группы УПА «Эней».

Главком УПА Д. Клячковский («Клим Савур») одобрил действия «Голубенко» и «Энея» и предложил продолжить переговоры, назначив в подкрепление политического референта центрального провода ОУН Омеляна Логуша («Иванив»). После встречи последнего с членами главного штаба венгерских войск в Украине подполковником Падани и майором Вецкенди был подписан такой договор.

«Венгерское командование не будет вести никаких враждебных действий против УПА и украинского населения.

Подразделения УПА не будут проводить политических и вооруженных выступлений против венгерских гарнизонов на Украине...

Венгерское командование будет сообщать командованию УПА о деятельности советских партизанских подразделений или коммунистической разведки. Командование УПА будет информировать венгерские штабы обо всех известных ему передвижениях большевистских партизан.

Венгерские гарнизоны могут получать от хозяйственных подразделений УПА необходимое продовольствие. В свою очередь они будут передавать для УПА соответствующее количество оружия, боеприпасов, а также другие технические материалы...» (Літопис УПА. Торонто, 1984, т. 5, с. 49).

Переговоры проходили с 25.12.1943-го по 3.1.1944 г. в с. Дермань Мизоцкого р-на. В это время в соседнем с. Будераж провод ОУН специально для венгров устроил вечер художественной самодеятельности и парад отрядов УПА, пребывавших в округе.

Развивая сотрудничество с оккупантами, Логуш вылетел на самолете венгерских ВВС во Львов, где была сформирована полномочная делегация Центрального провода ОУН: Е. Врецьона, А. Луцкий, В. Мудрый. В январе 1944 г. они тем же самолетом отправились в Будапешт, где провели ряд встреч с представителями венгерского командования.

Полковник Шотани заверил оуновцев, что о переговорах проинформирован сам регент Венгрии адмирал М. Хорти и пообещал «в случае необходимости предоставить возможность эмиграции в Венгрию руководителям оуновского подполья на Украине».

В Румынии в довоенные годы вообще не признавали существование украинской нации. На захваченных землях Буковины и Бессарабии запрещались какие-либо национальные организации, а местное население официально называли «румынами, забывшими родной язык».

Фашистское правительство маршала И. Антонеску присоединилось к гитлеровской агрессии против СССР, получив в награду территорию Южной Украины до Днепра — так называемую «Транснистрию». Однако это не помешало еще в 1940 г. жителю Черновцов Оресту Зибачинскому, областному проводнику ОУН Буковины, сотрудничать с румынской и немецкой разведками, а после установления здесь советской власти бежать в Бухарест.

Служил в сигуранце и его преемник — отставной поручик румынской армии Петр Войновский (в ОУН «Василь», в гестапо «Максим», в абвере «Гартман»). В 1941-м, когда он объявил о переходе в ОУН (Мельника), бандеровцы заслали в Буковину своего «ревизора» М. Кобзаря, который в отчете дал весьма нелицеприятные характеристики местным «проводникам»:

«Зибачинський вщеплював в людей, яких він виховував, свої прикмети: дурну хворобливу амбіцію і жадобу кар'єри... витворив на Буковині амбітно-виключницькі погляди... «Василь» це чоловік анальфабетний до праці, вихованець 3., людина надзвичайно злосна, обмежена, вузькоглядна і амбітна... Внаслідок такої праці всі його ненавиділи».

Когда началась Великая Отечественная, местные оуновцы устроили резню «просоветских элементов», а затем Войновский, собрав актив в «Буковинский курень», двинулся по маршруту Снятин — Каменец — Жмеринка — Проскуров — Винница — Житомир — Киев, участвуя в ряде массовых расстрелов мирного населения под контролем немцев.

После сентябрьских 1941 г. расстрелов в Бабьем Яру «буковинцы» растеклись по 109-му, 115-му, 118-му «шуцманшафт-батальонам». Преемник Войновского «провиднык» Д. Звизда руководил расстрелом 300 мирных жителей Заставнинского района в Приднестровье, а затем румыны ликвидировали и его.

В протоколе допроса от 18.11.1944 г. сказано: «ОУН в целях усиления своей антисоветской деятельности имеет намерение войти в контакт с государствами — сателлитами Германии». В мае 1943 по указанию Южного краевого провода ОУН проводник «Транснистрии» Тимко Семчишин установил через оуновку М. Залесскую связь с местными «железногвардейцами» (румынскими фашистами).

В октябре 1943 г. в результате случайного ареста проводник ОУН Одессы Мефодий Павлишин и референт пропаганды М. Чепига завязали контакт с руководителями румынского разведцентра № 3 подполковником Пержу и капитаном Аргир.

В ноябре Семчишин и Чепига совместно с Пержу выезжали в район Снятин Станиславской области, где встречались с представителями Центрального провода ОУН для утверждения соглашения о сотрудничестве.

В начале 1944 г. Семчишин с 12 оуновцами пытался пробиться в Западную Украину, но из-за наступления Красной армии вернулся в Румынию, где поступил на связь с начальником «службы специальной информации» (разведки) 6-й армии полковником Ионеску. Одновременно в марте 1944-го в Галац вместе с разведцентром № 3 прибыли Павлишин и Чепига, которые от имени ЦП ОУН вели переговоры с Ионеску и майором Кулерару.

Согласно договору в июне — июле 1944 г. Павлишин обратился в «министерство справедливости» Румынии и вместе с его представителем Кафрицом объехал местные тюрьмы для освобождения арестованных оуновцев (всего около 100 чел.).

«Со 2 апреля по 27 августа с. г. мы финансировались румынами», — признавал Павлишин. В апреле — июле 1944-го он по собственной инициативе организовал в Галаце обучение шпионов при разведцентре № 3. Окончившие курс шесть оуновцев были заброшены в УССР. В их числе — агенты Караванский и Гдешинский.

Много позднее уже «демократический диссидент» Святослав Караванский пытался отмазаться от неприятного прошлого, преуменьшая оуновско-шпионские эпизоды биографии, дескать, это были несерьезные мелочи без каких-либо последствий.

Однако в показаниях Павлишина сказано: «Караванский Славко, псевдо «Бальзак», 1919—20 г. р... при немцах — студент философского факультета г. Одесса. Член ОУН с января 1943... в организации был звеньевым, имел на связи 2 студентов. Намечался на хозяйственного референта Одесской областной экзекутивы ОУН... С группой в 6 оуновцев, в которую входили Караванский, Ткаченко... в Галаце я систематически в течение месяца проводил занятия по разведработе и радиоделу... 21 июля 1944 в 12 часов ночи на том же самолете вылетел агент-радист Караванский в паре с оуновцем Гдешинским, которые были выброшены на парашютах в Очаковском районе Одесской обл... получили задание собирать полит. и эк. шпионскую информацию о жизни в СССР, о приказах по Красной армии... о настроениях населения... 15—17 августа принял радиограмму вторую от Караванского...»

Параллельно с этим в Северной Транснистрии (район Черновцов) облпроводник Буковины Артемизия Галицкая («Мотря») организовала переговоры референтуры внешних связей ОУН (М. Лебедь) с румынскими оккупационными властями. Известно, что И. Гриньох 17—18 марта 1944 г. в Бухаресте договаривался с румынскими советниками Братиану, Ионеску, Пержу.

Одним из последних «дипломатических» прорывов «Ради вищих спостерігачів» (РВС) ОУН уже в начале 1945 г. стала Хорватия. Референтура и лично Лебедь, дислоцировавшиеся тогда на территории марионеточной профашистской Словацкой Республики, направили на встречу с хорватским послом в Братиславе члена Центрального провода Омеляна Антоновича. На всякий случай «активизировали» и старые знакомства — связного с усташами Антона Иванюха.

Антонович после Братиславы в январе 1945-го отправился в Загреб, столицу Независимого государства Хорватия, где имел официальную встречу с «поглавником» Анте Павеличем (соединявшим в одном лице руководство фашистского движения усташей и сателлитной квазидержавы). На встрече была озвучена «дипломатическая нота» на немецком языке с фразами о давней дружбе, тесном сотрудничестве и будущем союзе. Оуновца приняли благосклонно — аудиенция длилась 6 минут. Повторный визит О. Антоновича в марте 1945 г. проходил уже без дипломатических условностей: не до того было уже, земля горела под ногами и надо было быстро организовать — эвакуацию оуновских главарей.

М. Лебедь, С. Ленкавский, И. Багряный и многие другие торопливо пробирались в Хорватию, чтобы через Австрию переправиться в Мюнхен, ставший столицей послевоенной оуновской эмиграции.

Не оставляли оуновцы без вниманиея и Дальний Восток. Еще в 1931 г. Коновалец («полковник Вера») посетил Маньчжурию и вошел в контакт с представителями японской спецслужбы (полковник Х. Ошима). Потом в 1935 г. там побывал представитель ОУН М. Митлюк, через год погибший при переходе советской границы, — его сменил М. Милько. А в 1937 туда были командированы Г. Купецкий, Г. Файда, М. Гнатив (экс-боевики, выпускники учебного лагеря «Волки»). Первый по рекомендации Онацкого возглавил «станицу ОУН» в Харбине, а по рекомендательным письмам японских атташе из Берлина и Рима встречался с генералом Угаи, полковниками Акикудзу и Иошинама.

Для оуновцев были организованы «совєтознавчі курси», которые вели Иноде-сан, Такаси, Такахаси. Для активизации пропаганды пришлось «начать интенсивное изучение русского языка» и принять «москальские» псевдонимы. Купецкий стал «Борисом Семеновичем Марковым» и возглавил «Дальневосточную Сечь», Гнатив превратился в «Сергея Ивановича Васильева». По санкции японской разведки они вели националистическую пропаганду в лагерях беженцев и она дала «большой эффект» — там начались драки на национальной почве. Украинские историки вроде П. Мирчука считали это признаком пробуждения «національної свідомості».

С началом Второй мировой войны японцы стали утихомиривать «сечевиков»: в 1940 г. «Дальневосточная Сечь» была закрыта. Украинцам осталась незавидная роль лагерных вербовщиков кадров для японской разведки. В 1944 г. «Б. С. Марков» стал секретарем реорганизованного Украинского нацкомитета, а в августе 1945-го накануне прихода советской армии большинство оуновцев бежали из Харбина в Шанхай, где была создана Украинская громада под руководством «С. И. Васильева».

Общеизвестны и многочисленные факты оуновского коллаборационизма с немцами. Даже диаспорная «Енциклопедія українознавства» признает: «Хоч гаслом українського націоналізму була орієнтація на власні цілі, однак у своїй зовнішній політичній концепції він покладався на союз з Німеччиною» (Париж — Ню-Йорк, 1966, т. 5, с. 1725). Здесь примеров столько, что не перечесть, поэтому ограничимся краткими справками. Все главы провода ОУН — Е. Коновалец, А. Мельник, С. Бандера, Я. Стецько были агентами немецкой разведки с 1930-х гг. Это подтверждают показания замначальника отдела «Абвера-II» полковника Э. Штольце:

«С целью привлечения широких масс для подрывной деятельности против поляков нами был завербован руководитель украинского националистического движения полковник петлюровской армии белоэмигрант КОНОВАЛЕЦ... Вскоре Коновалец был убит. ОУН возглавил Андрей МЕЛЬНИК, которого, как и Коновальца, мы привлекли к сотрудничеству с немецкой разведкой. В работе полковника Коновальца как нашего агента для сохранения условий конспирации был завербован по его рекомендации украинский националист ротмистр петлюровский армии Ярый под кличкой «Консул-2», который использовался нами как агент-связник между нами и Коновальцем... Т. о. в конце 1938 или в начале 1939 Лахузену была организована встреча с Мельником, во время которой последний был завербован и получил кличку «Консул». Поскольку работать с Мельником как агентом немецкой разведки было поручено мне, то я также присутствовал во время его вербовки. Должен сказать, что вербовка прошла очень спокойно, так как по сути Мельник являлся агентом Коновальца в проводимой работе...

После окончания войны с Польшей Германия усиленно готовилась к войне против СССР и поэтому по линии Абвера принимались меры активизации подрывной деятельности, т. к. те мероприятия, которые проводились через Мельника и др. агентуру, казались недостаточными. В этих целях был завербован видный украинский националист БАНДЕРА Степан, который в ходе войны был немцами освобожден из тюрьмы, куда был заключен польскими властями за участие в теракте против руководителей польского правительства. Кто вербовал Бандеру, я не помню, но последний на связи состоял у меня...»

Припомним и «Акт відновлення Української держави» от 30.6.1941 г. с его известным 3-м пунктом, старательно вырезаемым во всех бандеровских «документальных» публикациях. Бандера еще 3.7.1941 г. на встрече с немецкими чинами (госсекретарь Кундт, судья Бюлов, полковник Бизанц, доктор Фель) говорил: «Великогерманская власть, а именно национал-социалистская власть, является нашим главным союзником и по сей день стоит на нашей стороне. ОУН разными методами сотрудничала с немецкими руководящими инстанциями. Они совместно с немцами боролись против Польши и тоже понесли потери, сотрудничая с Германией в той форме, в какой им было позволено. В эти последние 2 года нами велась также борьба против большевизма, конспиративно и лишь в той форме, что разрешалась немецкими инстанциями, с которыми велось сотрудничество, причем политическому статусу Германии это ничем не угрожало» (кстати, в многочисленных «документальных» переизданиях В. Косика, В. Сергийчука и Ко эти признания вырезаны). Ему вторил Я. Стецько в своем «коммуникате» от 4.8.1941 г., призывая оуновцев к спокойствию и требуя «допомагати всюди німецькій армії розбивати Москву».

Тогда же в августе им он распространил разъяснительную директиву, в которой подчеркивалось, что «ОУН не піде» против фашистов, а «буде старатися знайти зрозуміння з німецької сторони для спільності німецько-українських інтересів... ОУН трактує Німеччину як союзну силу... Цим фактом нормується в теперішній час відношення ОУН до Німеччини». Затем уже якобы «арестованный» Бандера в письме рейхсминистру А. Розенбергу от 14.8.1941 г. неоднократно подчеркивал: «ОУН бажає співпраці з Німеччиною не з опортунізму, але зі свідомості про конечність цієї співпраці для добра України... ОУН ЗА ДАЛЬШУ СПІВПРАЦЮ З НІМЕЧЧИНОЮ».

Как вспоминал Е. Стахив, еще в декабре 1941 г. он довольно свободно получил свидание с «арестованным» Бандерой, который вручил ему письмо для передачи «урядуючому провіднику» М. Лебедю. Не удержавшись, Стахив заглянул в него и прочел: «...щоб не провадити ніяких акцій проти німців, антінімецькі виступи є шкідливі. Треба якось направити українсько-німецькі стосунки». И это писалось в тот момент, когда немцы вовсю арестовывали своих незадачливых «союзников». Стахив пишет: «Через 40 років я говорив про те з М. Лебедєм, але він сказав мені, що не пригадує... Ще через 5 років ми повернулися до тієї розмови... він сказав: «Так, я пам'ятаю. Але я не хочу, щоб ви про те розповідали. Не треба, щоб історія знала правду»». Очень красноречивое признание... А дальше... 1939 г.: «Украинский легион», он же спецподразделение «Бергбауэрхальфе» (Р. Сушко, И. Корачевский, Е. Лотович), воевавший в составе вермахта против Польши. 1941-й: батальоны абвера «Роланд» и «Нахтигаль» (гауптштурмфюрер Р. Шухевич, штурмбаннфюрер Е. Побигущий, гауптманы И. Гриньох и В. Сидор, оберст-лейтенанты Ю. Лопатинский и А. Луцкий, лейтенанты абвера Л. Ортынский, М. Андрусяк, П. Мельник) — впоследствии плавно перетекли в полицейский «шуцманшафтбатальон-201» и УПА. Командир «Буковинского куреня» и военный референт ОУН(М) П. Войновский — штурмбаннфюрер и командир отдельного карательного батальона СС в Киеве. П. Дяченко, В. Герасименко, М. Солтыс — командиры «Украинского легиона самообороны» ОУН(М) на Волыни, он же 31-й батальон СД, подавлявший Варшавское восстание в 1944 г. А также Б. Коник (шб-45), И. Кедюмич (шб-303) — палачи Бабьего Яра; К. Смовский (шб-118) — на его совести Хатынь; шб № 3 — Кортелисы. А еще многочисленная «украинская вспомогательная полиция» (К. Зварыч, Д. Купяк, Г. Захвалинский, Е. Врецьона), в 1943-м в полном составе влившаяся в дивизию СС «Галичина» — из тех же кадров (Побигущий, Ортынский, П. Мельник, В. Козак).

Это не считая разнообразных команд «абверштелле» (М. Костюк, И. Онуфрик, П. Глынь). Нельзя не согласиться с тезисом канадского ученого В. Полищука, что «ОУН залишалась вірною Великонімеччині до 9 травня 1945. Тільки в ОУН Бандери була невеличка — до 3 місяців — перерва у співдії з окупантами — це коли утворювалися її «власні сили»... (кінець 1942 — початок 1943)».

После войны историографы ОУН С. Мудрик (экс-комендант полиции в Оглядове) и П. Мирчук («походная группа ОУН»), пытаясь откреститься от сотрудничества с гитлеровцами, запустили байку о том, что все переговоры с немцами — это личная, не согласованная с проводом инициатива двух полевых командиров УПА «Сосенко» (П. Антонюк) и «Орла» (Олейник), которых осудили и расстреляли весной 1944 г. Несчастливая парочка просто стала громоотводом. Документы подтверждают, что и здесь бандеролюбы не обошлись без вранья.

Антонюк и так был на подозрении у «Служби безпеки» ОУН как противник мельниковско-бандеровской усобицы (об этом вспоминал бывший вояк УПА, а потом диссидент Д. Шумук). К полевому суду его привлекли за военное поражение: в январе 1944 г. курень «Сосенко» разгромили партизаны-ковпаковцы. А в УПА считалось, что раз проиграл, значит, «совєтський агент», надо осудить и расстрелять (так погиб, например, И. Климишин — «Крук»). К тому же факт переговоров Антонюка с немцами в декабре 1943 г. и настоящее имя были обнародованы в «Обращении Президиума ВС УССР и СНК УССР» от 12.2.1944 г. «Орел» же «засветился» на переписке — его послание от 5.3.1944 г. «Друже Богдан... я договорился с немецким капитаном Офштом...» вскоре было захвачено в бою партизанами отряда А. Федорова и, видимо, опубликовано в советской прессе. Выходит, что командование УПА узнавало об инициативах своих подчиненных исключительно из советских газет. И демонстративно реагировало: «Сосенко» и «Орел» были расстреляны весной 1944 г. Переговоры оуновского руководства о сотрудничестве с немцами против советских партизан проходили еще в августе 1943-го в Сарнах Ровенской обл. и в Берлине. 1.1.1944 г. секретный договор о сотрудничестве в Рава-Русском районе подписали Т. Магарес и С. Руденко от УПА и оберштурмфюреры СС О. Рюкерих и А. Унбель от немецкой полиции СД. В феврале 1944 г. была достигнута договоренность между штабом 13-го армейского корпуса вермахта (генерал Хауфе) и ОУН-УПА в Дубновском и Костопольском р-нах. На Холмщине аналогичный договор с немцами подписал окружной военный референт ОУН П. Шкоропар. А с 5 марта по июнь 1944-го в Тернополе и Львове проходили засекреченные переговоры между уполномоченным членом Центрального провода ОУН «Герасимовским» (И. Гриньох) и руководством СД «дистрикта Галициен» (гауптштурмфюреры Крюгер и Паппе и оберштурмбаннфюрер Витиска). Материалы этих переговоров, захваченные при советском наступлении, опубликованы гораздо позже.

В педантичных немецких рапортах зафиксированы такие откровения экс-капеллана «Нахтигаля»: «Группа ОУН под руководством Бандеры никогда не считала своими противниками немцев... О враждебности по отношению к Германии никогда не было и речи... Лишь в феврале 1943 бандеровская группа ОУН приступила к формированию военных отрядов... Она достаточно благоразумна, чтобы ни разу не потребовать освобождения Бандеры... ОУН готова сотрудничать с немцами во всех военных областях, которые окажутся необходимыми... антигерманские тенденции никогда не исходили в приказном порядке от бандеровской группы ОУН и никогда не будут исходить впредь».

Как комментировал германский представитель, «можно с уверенностью ожидать, что бандеровская группа ОУН и УПА пойдет на еще большие уступки и встречные услуги». И это говорилось летом 1944-го! Более того, Гриньох высказал уверенность, что Бандера непременно санкционирует эти контакты и соглашения, если им дадут встречу. Судя по всему, так и произошло, ведь 28.9.1944 г. Бандера (беспрецедентный случай! — Авт.) был выпущен из спецотделения Целленбау Заксенхаузена с напутствием рейхсфюрера СС Гиммлера: «Необходимость вынужденного пребывания под арестом, вызванная обстоятельствами, временем и интересами дела, отпала. Начинается новый этап нашего сотрудничества — этап более ответственный, чем ранее...»

Кстати, один из сегодняшних ученых-бандерофилов М. Коваль сокрушался, дескать, немцы так подставили своих партнеров по переговорам, не уничтожив документы при эвакуации. А ведь действительно, успели бы сжечь пару папок — и современные бандеровцы заверяли бы, что никаких переговоров с немцами не вели. На деле же бандеровские главари до последнего хранили верность рейху.

Еще весной 1945 г. И. Гриньох, В. Стахив, Я. Стецько, М. Матвиейко готовили базы для нацистского «Вервольфа» в Альпах и Баварии. Однажды они угодили под обстрел с американского самолета и Стецько был ранен.

Бандера в начале 1945-го, инструктируя оуновцев из «абверкоманд», очутился в Кракове в советском тылу, откуда его выводил лично Отто Скорцени: «Это был трудный рейс. Я вел Бандеру по радиомаякам, оставленным в тылу ваших войск, в Чехословакии и Австрии... Гитлер приказал мне спасти его, доставив в рейх для продолжения работы, — я выполнил эту задачу».

Не передохнув от коллаборационизма с немцами, оуновцы сразу же включились в сотрудничество с англо-американскими спецслужбами. Тогдашний шеф СБ провода 34 ОУН Мирон Матвиейко в 1951 г. вспоминал:

«В Мюнхене на Фюрихштрассе, 53 проживает активный участник ОУН Каминский Владимир по псевдо Джек, который во время войны работал переводчиком гестапо на Украине. Начиная с 1945 года, Каминский постоянно поддерживал связь с английской разведкой... Сотрудничество ОУН с американцами имеет такую же давнюю историю, как и с англичанами. Началось с того, что участник ОУН по кличке Петро (фамилию его не помню) в г. Цвикау в 1945 установил связь с американской разведкой, а затем связал с американцами члена провода 34 ОУН Ивана Гриньоха. Однако эта связь вскоре прервалась т. к. Петро, который держал в своих руках контакты с американцами, из-за каких-то интриг был убит СБ по указанию члена провода ОУН Охримовича. После этого Гриньох по поручению Бандеры вновь установил связь с американской разведкой. Вскоре с американцами связался также полковник петлюровской армии Дяченко... В конце 1945 из Италии в Мюнхен возвратился член провода ОУН Николай Лебедь по кличке Ярополк, который одобрил шпионскую деятельность Дяченко в пользу американцев... Лебедь некоторые отчеты СБ передал Татуре, а последний вручил их Дяченко, который в свою очередь передал их американской контрразведке. Си-ай-си [военная разведка США], используя эти данные, в 1945—46 на территории Баварии провела много арестов. Лично оуновцы Каминский и Самутин, переодетые в американскую военную форму, принимали участие в допросах арестованных... В 1945—46 член провода Охримович в г. Амберге был связан с Си-ай-си... В Женеве проживает член 34 ОУН Врецьона Евгений, который поддерживает связь с американской политической разведкой Ди-ай-ди. Второй главарь ОУН Стахив Владимир — с Си-ай-си и Ди-ай-ди... ОУН сотрудничает также с разведками Франции, Испании и Ватикана. С французской разведкой сотрудничают главари украинских националистов во Франции Заболотский, Николай Фрыз, известный под псевдо «Вернигора», и Юрий Переможец... Проводом ОУН был назначен для контактирования работы с французской разведкой бывший офицер австрийской армии член ОУН Строницкий. Переговоры о сотрудничестве с испанской разведкой в начале 1950 года вел епископ Иван Бучко...»

Вездесущий Гриньох вместе с Р. Ильницким в 1946 г. во Франкфурте-на-Майне вошел в контакт с американцами как «президент Закордонного представительства УГВР», хотя для шпионской работы более подходил другой его пост — «начальник связи УГВР с Краем» (Украиной). Бывший агент БНД И. Вергун вспоминал: «Мне известно, что в 1948 сотрудником геленовской [западногерманской] разведки был завербован священник И. Гриньох с целью подрывной деятельности против СССР и Польши... Я лично знал в лицо нескольких агентов, которых он забрасывал на Украину».

Так что, как видим, в своем коллаборационизме оуновцы были настоящими интернационалистами. Литва, Италия, Венгрия, Румыния, Хорватия, Япония, Германия, Англия, США... Бывший член Центрального провода ОУН Иван Бысага писал: «Я все глибше переконувався, що вся верхівка ОУН всіх напрямків і течій живиться з корита іноземних розвідок і вірно служить тому, хто знов плете чорні змови проти радянської країни, проти рідного українського народу. Одні служать Бонну, другі — Ватикану, треті — англійцям, четверті — американцям або англійцям і американцям заразом; одним словом, служать всім, тільки не українському народові».

К этому нечего добавить, человек знает, о чем говорит.

_________________
Я Родину свою люблю, а государство ненавижу!

А. Розенбаум