В ноябре 1945 года органами госбезопасности была арестована жена Романа Шухевича Наталья Березинская.
На допросе 12 ноября 1945 года, она, в частности, дала следующие показания:
ВОПРОС: Вы напрасно стараетесь скрыть свою связь с Романом ШУХЕВИЧЕМ и получение от него материальной помощи.
Следствию точно известно, что, начиная с июня м-ца 1944 г., вы через ЛЕВИЦКУЮ Марию непосредственно сами поддерживали связь с Романом ШУХЕВИЧЕМ, получали от него материальную помощь и встречались лично.
Вы это подтверждаете?
…
ОТВЕТ: Боясь ответственности перед советской властью за связь с ШУХЕВИЧЕМ, я на протяжении всего следствия давала неправдивые показания.
Убедившись, что дальнейшее скрытие своих преступных действий усугубляет мое положение, я буду теперь рассказывать только правду.
Прежде всего, я должна заявить, что со своим мужем — Романом ШУХЕВИЧЕМ поддерживала связь до дня своего ареста, т. е. до июля 1945 г. через связных, приходивших от него в село Бусовиска Старосамборского района Дрогобычской области.
Кроме того, я лично встречалась с ШУХЕВИЧЕМ и до дня ареста систематически получала от него материальную помощь в форме денег и продуктов питания. О способах связи, местах встреч и лицах, способствовавших в этом, я расскажу теперь подробно.
До мая 1941 г. я вместе с ШУХЕВИЧЕМ проживала в гор. Кракове, по ул. Зеленой № 22 и существовала на его деньги.
Где работал в то время ШУХЕВИЧ, и чем он занимался, я не знаю. Однако догадываюсь, что он продолжал работать в ОУН, хотя на мои вопросы всегда отвечал, чтобы я не вмешивалась в его личные дела. Дома он бывал очень редко, часто выезжал куда-то на периферию, по видимому, по делам организации.
В мае 1941 г. ШУХЕВИЧ уехал в Германию для прохождения военной подготовки и с тех пор до января 1942 г. я с ним не встречалась.
После оккупации немцами гор. Львова я возвратилась из Кракова в г. Львов и через местную городскую управу получила квартиру по ул. Миахальского № 11-а, кв. 9, где и проживала вместе с детьми и матерью, существуя на средства, получаемые от мужа и вырученные от продажи домашних вещей.
От знакомых во Львове я узнала, что в момент оккупации ШУХЕВИЧ командовал украинским легионом, был в чине капитана немецкой армии, проходил через Львов и находится где-то на Украине.
Осенью 1941 г. ШУХЕВИЧ с легионом возвратился во Львов, побыл непродолжительное время дома, а затем по приказу немецкого командования выехал в Берлин на 7-ми месячные курсы.
Возвратившись с курсов, ШУХЕВИЧ во главе своего легиона был направлен немцами в Белоруссию для борьбы с советскими партизанами.
Осенью 1942 г. ШУХЕВИЧ приезжал в отпуск в гор. Львов, пробыл непродолжительное время дома и выехал в Белоруссию, а в начале 1943 г. возвратился с легионом в г. Львов.
П
о неизвестной для меня причине немцы расформировали украинский легион, разоружили его участников и приказали офицерскому составу перейти в распоряжение немецкого командования…
За все это время муж неоднократно давал мне деньги сам, а когда я продолжительное время с ним не встречалась, тогда мне деньги приносила ЛЕВИЦКАЯ Мария. Где она встречалась с мужем, я не знаю…
В ноябре м-це 1944 г. в с. Бусовиско прибыла ЛЕВИЦКАЯ Мария, привезла мне 3.000 рублей денег и передала привет и поздравления от мужа …
В декабре месяце ЛЕВИЦКАЯ снова приехала ко мне и сообщила, что муж просил передать через нее теплое белье и зимнюю одежду. При этом ЛЕВИЦКАЯ передала мне записку от мужа ШУХЕВИЧА, в которой было написано приехать за продуктами вместе с ЛЕВИЦКОЙ…
В доме, куда привела меня Мария, никто не проживал. В одной из комнат размещалась какая-то кухня, где две девушки готовили пищу. Вечером на эту квартиру явился Роман, вооруженный пистолетом и автоматом, в сопровождении 5 или 6-ти человек также вооруженных, которые охраняли дом во время нашей беседы…
На другой день ЛЕВИЦКАЯ снова прибыла ко мне на пароконной подводе, нагруженной различными продуктами питания, как-то: муки 3 мешка. 4—5 кг меда, свиная туша и еще что-то, не помню. Вместе с ней мы возвратились в с. Бусовиско, откуда ЛЕВИЦКАЯ направилась в гор. Львов, оставив в мое пользование повозку и лошади.
В марте 1945 г. ЛЕВИЦКАЯ приехала ко мне в село Билычи, куда я переехала на жительство, вместе с подругой, которую называла Ириной. При этом ЛЕВИЦКАЯ привезла мне 7.000 рублей денег от Романа и один литр вина.
В разговоре ЛЕВИЦКАЯ сообщила по секрету от Ирины, что она больше ко мне приезжать не будет, т. к. учится и не имеет время, а вместо нее я буду поддерживать связь с Романом через Ирину, причем предупредила, чтобы я рекомендовала себя Ирине — БЕРЕЗИНСКОЙ и никогда не упоминала фамилию ШУХЕВИЧ. С чем была связана эта предосторожность, я не знаю.
Ирина расспрашивала, имею ли я документы и узнав, что я документов не имею, пообещала на следующий раз привезти мне паспорт на имя БЕРЕЗИНСКОЙ, получив у меня две фотокарточки.
После отъезда ЛЕВИЦКОЙ Марии и Ирины ко мне никто больше от Романа не приезжал до момента ареста…
ВОПРОС: На предыдущих допросах Вы показали, что, не желая дальше проживать с ШУХЕВИЧЕМ, в 1943 г. взяли с ним официальный развод. Из показаний, изложенных Вами сегодня, видно, что не только не прекращали связи с ШУХЕВИЧЕМ после развода, а продолжали с ним встречаться и находились на его иждивении до дня ареста. Объясните, с какой целью вы разводились с ШУХЕВИЧЕМ, и имело ли это место в действительности.
ОТВЕТ: Факт развода с ШУХЕВИЧЕМ Романом имел действительно место. Убедившись еще в период оккупации, что за националистическую деятельность мужа я буду подвергаться репрессиям, я решила развестись, чтобы не носить его фамилию, но по существу, это не имело никакого значения, т. к. и до развода мы почти все время жили врозь. Когда я рассказала об этом ШУХЕВИЧУ, он отнесся к моему сообщению безразлично.
ВОПРОС: Какое положение в ОУН занимает ваш муж — ШУХЕВИЧ Роман?
ОТВЕТ: Какое он занимает положение, я лично не знаю, т. к. сама участницей ОУН не являюсь, а о своей роли в ОУН ШУХЕВИЧ мне никогда не рассказывал…»
(ГА СБУ, Львов, Д.-П-3304, Т. З, Л. 64—72.)
Вновь информация о ликвидации Романа Шухевича поступила в НКВД УССР в 1946 г. от майора А.М.Соколова, руководящего опять же спецгруппой, сформированной им из завербованных боевиков ОУН-УПА:
«В это время Бережанским РО была задержана связная "Наталка", которая на допросе показала, что она связная областного проводника ОУН "Нестера", она пыталась убежать из КПЗ — пристрелила из пистолета милиционера, ее охраняющего, и, как видно из информации, фигура была интересная.
Я вместе с подполковником т. МАТВЕЕВЫМ — выехали в Бережаны ее посмотреть. Когда мы приехали в Бережани, то ее допрашивали сотрудники ОББ НКВД УССР подполковник КАГАНОВИЧ. Она так ставила свои показания, что по ним никаких оперативных мероприятий провести было нельзя. Ясно было, что она все равно врала, скрывая что-то крупное.
Я свое мнение сказал т. МАТВЕЕВУ, который со мною согласился, и мы решили ее взять в Чертков. На допросе в Черткове она тоже существенного ничего не показала, т. САРАЕВ мне приказал ее забрать в спецгруппу и взять с собой в Бережаны, найти возможности заставить ее признаться и реализовать данные, которые она нам дает при допросе.
Я решил с ней сделать так, по прибытии в Бережаны сделать видимость ее вербовки, дать ей задание убить "Нестера", я был уверен, что она будет бежать, и в то время когда она будет бежать от нас, задержать ее под видом "СБ" и допрашивать как сиксотку —другого с ней сделать было нельзя.
По дороге в Бережаны мы ее везли так, что она не видала всей группы, обращение с ней было хорошее, в Бережанах я оформил ее вербовку, дал задание убить "Нестера", дал ей пистолет с отломанным бойком и отправил выполнять задание.
Она указывала, что она встречалась с боевиками "Нестера" в селе Бышках в одной хате, откуда боевики вели ее к "Нестеру" в лес, по договоренности с ком. 229 ОСБ село было окружено ротой.
ГОРОДЕЦКИЙ со своим отделением ждал ее в селе, ПОТАШНИК подвез ее к Бышкам и пустил в село. Как я предполагал, так оно и получилось — "Наталка" побыла в хате несколько минут, вышла через заднюю дверь, спряталась в кукурузе, что все видел ГОРОДЕЦКИЙ, который дав ей посидеть в кукурузе некоторое время, как бы случайно ее задержал, обнаружил у нее пистолет и сразу же ее объявил сиксоткой.
Та ему сказала, что она курьер центрального проводника ОУН — и ей необходимо как можно скорее с ним увидеться, так как она была арестована НКВД, просрочила два срока явки и у нее остался один срок, и если она его просрочит, то ей будет очень трудно связаться [со] своим проводником.
ГОРОДЕЦКИЙ ей говорил, что она все врет, он ей завязал глаза, привез ее в Бережаны, где в сарае ее уже допросили как "СБ", [и] она рассказала, что она знает схрон в селе Августовка, в котором сидят охранники центрального проводника "Белого"(ещё одна организационная кличка Р.Шухевича – авт.), с ними она встречается и потом они ее ведут к "Белому", как раз через день подходил последний срок ее явки в этот схрон. ЛЮЛЮК, который допрашивал ее, [и ее] показания записал, сказал, что поведет к проводнику, а привел ее ко мне. Она и мне подтвердила, что рассказывала ЛЮЛЮКУ. Мы сразу же с ротой бойцов выехали на операцию в село Августовку, где в доме КОГУТА Петра — эта квартира содержателя схрона центрального проводника - "Наталка" нам указала хорошо замаскированный схрон, в которм сидели два боевика "Белого", "Рыбак" и "Чад".
Мы разрыли схрон "Чада", [и его] удалось вытащить живым, "Рыбак" застрелился. В схроне мы обнаружили библиотеку, пишущую машинку, 7 м. единиц оружия и много разных вещей, принадлежащих "Белому" и его охране.
"Чад" нам рассказал, что около Бережан недалеко от села Рай в схроне в двойной крыше должен быть "Белый", [и] мы немедленно выехали на машине комбата, но в этом схроне "Белого" не было, там был его адъютант "Артем" и окружная проводница ЛЕГЕТА — "АРТЕМ" застрелил ЛЕГЕТУ, поджег хату, хотел бежать, но я его подстрелил в ногу из винтовки и он был взят живым.
ЛЕГЕТА сгорела, в хате погорело много документов и большая сумма денег. "Артем" ничего существенного на допросе не дал. По данным "Чада", которого я оставил в спецгруппе, мы вскрыли еще три схрона центрального провода ОУН — людей в них не задержали, но нашли станковый пулемет "Максима", много литературы, переписки.
Причем два схрона [находились] на территории Станиславской и Львовской области».
(ГА РФ, Ф. Р-9478, оп. 1, д. 487, л 212-223.)
Характерно, что Наталью Шухевич-Березинскую советские спецслужбы также «протестировали» через специальную группу МГБ УССР, сформированную из бывших членов УПА. В июле её, якобы, отбили «повстанцы», и пока сотрудники МГБ «истекали» запрятанной под форму куриной кровью возле машины, на которой перевозили Наталью, «бандоуновка едко смеялась, держась за трупы убитых». Её провели по легендированным связям, от бункера до бункера. Однако никаких существенных данных о местопребывании её мужа Романа Шухевича она не дала. В итоге вскоре она была вновь «отбита» у «повстанцев».
(Д.Вєденєєв, Г.Биструхін, «Повстанська розвідка діє точно і відважно», К: 2006, стор. 104-105.)
Очередная агентурная информация о Шухевиче поступила 13 августа 1946 года. И вновь она оказалась настолько красноречивой, что мы позволим себе процитировать обширный фрагмент из этого донесения агента советских органов гос. безопасности:
«СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.
13 августа 1946 года.
Объект — ШУХЕВИЧ
[...]
Принял — АЛЕКСЕЕВ
11 августа с. г. я встретился с Т. В. ШУХЕВИЧЕМ (Тарас Шухевич, дядя Романа – прим. авт.) и его женой, рассказавшие мне, что за пару дней до этого они получили известие о том, что мать Романа ШУХЕВИЧА осуждена на 3 года высылки на Восток. Этот приговор они считают легким, так как ожидали, что ее осудят на более тяжкое и длительное тюремное заключение. Вместе с тем, они находят, что преследование ее вообще несправедливо, так как мать не может отвечать за действия своего сына. Другие говорили мне, что мать Р. Шухевича глубоко несчастный человек. Она вышла замуж за сифилитика ШУХЕВИЧА, всю жизнь мучилась, будучи его женой, а теперь отвечает за своего дегенеративного сына Романа, который еще с детства проявлял наклонности садиста. Это говорили мне СТЕПАНИВ и ПАНЬКИВ". [...]
НАЧАЛЬНИК 2 ОТДЕЛА УМГБ ЛЬВОВСКОЙ ОБЛ.
ПОДПОЛКОВНИК Алексеев
(ГА СБУ, ф.65, д.18756, т.1, л. 279—279 обр.)