obshalka

ОТ ВЕНЕДОВ ДО УКРАИНЦЕВ

Дописывая книгу <Тайная история Украины-Руси>, Олесь Бузина пришел к выводу, что на самом деле и украинцев, и их исторических предков редко обижали. Они вершили судьбами империй, наводили ужас на окрестные нации и вообще имели репутацию людей, с которыми лучше не связываться.

То, что народы не вечны, заметили давно. И не только ученые. Рабле, иронизируя над суетой истории, писал: <Как поразительно быстро сменили мидян персы, персов - македоняне, македонян - римляне>. Появляясь на политической арене, народ непременно выдумывает себе блестящую родословную. О ее достоверности никто не заботится. Главное - треск, фейерверк и увлекательность.

Древние шведы выводили себя напрямую от бога Одина. Поляки XIII века, когда не бил их только ленивый, приписали своим предкам победу над Александром Македонским. Автор <Слова о полку Игореве> считал русичей внуками Даждьбога. Что же касается украинцев, то они, по мнению большинства наших историков, существовали как будто всегда. Теорию эту называют <автохтонной> - в переводе с малопонятного ревнегреческого <автохтон> - <самопорожденный>, <коренной>. То есть, по логике ее последователей, некий питекантроп, выведшийся из обезьяны в Африке, пришел на берега Днепра, и тут потихоньку переродился в украинца, от которого произошли русские, белорусы и прочие народы вплоть до индийцев.

Особенно рьяно эту схему поддерживали <интеллектуалы> начала 90-х, спорившие по поводу мировых проблем в Киеве на Майдане Незалежности. Она возвеличивала их в собственных глазах, несмотря на рваные штаны, недельную щетину и отсутствие зарплаты. Мне же кажется, что с такой теорией можно вообще ничего не делать: ведь все за тебя уже сделал пронырливый предок-питекантроп. А ты лежи на диване, плюй на пол и презрительно наблюдай, как кто-то в телевизоре получает Нобелевскую премию или на стратегическом бомбардировщике летит на сафари в Ирак.

Если бросить взгляд на карту современной Украины, окажется, что она пестрит непонятными названиями. Внизу большой грушей болтается Крым, подаренный щедрым дядькой Хрущевым.

С севера на юг текут реки с невразумительными для славянского уха названиями - Дунай, Днестр, Дон и Донец. На западе возвышается лесистая гряда Карпат с загадочной Говерлой. На востоке за Кубанью - Кавказ, где как во времена Лермонтова, <злой чечен ползет на берег, точит свой кинжал>. И только на севере понятные слова - Припять, Стоход, Горынь - маленькие тихие речушки, пробирающиеся по унылому Полесью. Получается, на юге и западе Украины жили когда-то до нас неславянские народы? Да, именно так и получается, господа. Хочешь, не хочешь, а мы тоже не первые на этой земле. И у нас, как и у американцев, были свои индейцы. Только звали их иначе. Не могикане и гуроны, а сарматы, половцы и татары. И лишь переварив их, мы, как поется в нашем гимне, <запанували у своїй сторонці>.

Письменность у славян появилась в IX веке. Ее придумали Кирилл и Мефодий, приспособив для местных нужд буквы греческой азбуки. С тех пор славяне стали вести собственные летописи. Но предыдущее тысячелетие тоже подробно задокументировано римлянами и византийцами. Столкнувшись с варварским миром, они дотошно отмечали все, что попадало в сферу их интересов.

Из римских хроник рубежа новой эры мы знаем, что в Карпатах жило дакийское племя карпом. Их современные ближайшие родственники - нынешние албанцы. <Карпаты> - так на их языке назывались горы.

Сама Украина называлась Сарматией, по имени самого многочисленного и воинственного из обитавших тут племен. Там, где через полтораста лет проедет по Дикому полю Тарас Бульба с сыновьями, шастали отряды тяжело вооруженных сарматских всадников в крепких чешуйчатых панцирях. Судя по языку, сарматы были иранцами. Именно они подарили название украинским рекам - Дону, Донцу и Дунаю. <Дон> в переводе с иранского означал <вода>.

На рубеже нашей эры сарматы свирепствовали на всем тысячеверстном просторе причерноморских степей от Кавказа до границы Римской империи, проходившей по Дунаю. Римляне называли их <женоуправляемыми> из-за сильных пережитков матриархата в важной роли женщин, участвовавших в боях наравне с мужчинами.
На севере сарматы граничили со славянами. Странная их политическая система поразила наших предков, оставшись в волшебных сказках сюжетами о Змеихе и Бабе Яге, жившей не в лесной избушке на курьих ножках, а в подземелье на берегу, в жаркой приморской стране <Девичьего царства>, где отрубленные <русские головушки торчат на тычинушках>. Сарматский натиск, продолжавшийся несколько столетий, не давал славянам выбраться из лесных чащоб. Но вскоре они настолько приободрились, что заслужили славу первостатейных головорезов.
В I веке п. э. славян под именем венедов описал римский историк Тацит. В книге <О происхождении германцев> он уделили и им несколько строк. По его словам, венеды жили на восток от Вислы между германцами и сарматами. Тацита у нас цитировать не любят: очень уж неприглядную картину славянской идиллии он рисует: <Неопрятность у всех, праздность и косность среди знати. Из-за смешанных браков их облик становится все безобразнее, и они приобретают черты сарматов. Венеды переняли многое из их нравов, ибо ради грабежа рыщут по лесам и горам... они сооружают себе дома, носят щиты и передвигаются пешими, и притом с большой быстротой; все это отмежевывает их от сарматов, проводящих всю жизнь в повозке и на коне>. То, что венеды - именно славяне, - несомненно. Немцы до сих пор называют нас <вендами>.

Подтверждается и постепенное смешение славян с сарматами. Навоевавшись, они стали охотно торговать и вступать в браки. В рамках Черняховской культуры III-IV веков вокруг Днепра многолетнее сосуществование иранцев-степняков с земледельцами-славянами. Славяне своих покойников сжигали. Иранцы практиковали трупоположения. Причем, иногда еще и расчленяли мертвеца на части, чтобы он не <ожил> и не нашел дорогу домой - археологи о таких скелетах пишут в отчетах: <ритуально расчлененные>. Так вот, обнаружены тысячи могил, глядя на которые ученые констатируют: муж похоронен по славянскому обычаю, а жена - по сарматскому. Или наоборот.

Сарматская примесь очень сказалась на крови нынешних украинцев - и во внешнем облике, и в упрямстве баб (пережитки матриархата!) и даже в таком позаимствованном у степняков слове, как <штаны>. Обойтись без этого ценного предмета туалета при езде верхом, сами понимаете, проблематично - сотрешь ноги до крови о потные конские бока. Однако, как бы там ни было, в языковом отношении славяне победили, позаимствовав у южных соседей все, что плохо лежало. Их было много. Они были неодолимы.

К VI веку они так размножились, что готский историк Йордан, ради научной точности, разделил их на две гигантские ветви: <В окружении рек лежит Дакия, укрепленная, словно венцами, крутыми Альпами. Слева от них на огромных просторах живет многочисленное племя венедов. Хотя теперь их названия меняются в зависимости от разных родов и мест проживания, преимущественно все они называются славянами и антами. Славяне живут от города Новиетуна и озера, называемого Мурсианским, вплоть до Данастра и на север до Вислы: болота и леса заменяют им города. Анты же, самые могучие из них, там, где Понтийское море делает дугу, простираясь от Данастра до самого Данапра>.

Репутация у этих парней была отвратительной. Связываться с такими себе дороже. Когда патриотически-настроенные историки берутся расхваливать мирный славянский нрав, сравнивая его с <голубиным>, они врут. Византийцы VI века, наблюдавшие полет этих голубей воочию пишут совсем другое. <На третьем году по смерти императора Юстина, - констатирует автор <Церковной истории> Иоанн Эфесский, - двинулся проклятый народ славян, который прошел через всю Элладу... Взял множество городов, крепостей, сжег, ограбил и покорил страну, сел в ней властно и без страха, как в своей собственной, и на протяжении четырех лет, пока император был занят персидской войной и отправил свои войска на Восток, вся страна была отдана на произвол славянам. Они опустошают, жгут и грабят... Они стали богатыми, имеют золото и серебро, табуны лошадей и много оружия. Они научились вести воину лучше римлян...> Прокопий Кессарийский, секретарь византийского полководца Велизария, оставил колоритное описание славянской рати. В бой эти хлопцы вступали до пояса голыми, только со щитами и копьями. Отсутствие доспехов, на первый взгляд, давало фору врагам. Не тут-то было! Полуголые банды славян отлично маневрировали, практикуя коварные удары из засад. Византийцы солдат нанимали, оплачивали каждый их шаг и очень дорожили своими профессионалами. Славяне же шли на Балканы, как за зарплатой, задержанной за тысячелетия отлучения от цивилизации.

Вскоре они затопили всю Центральную и Южную Европу. На западе их границей стали предгорья Альп и речка Шпрее, где ныне Берлин, а на юге - теплое курортное Адриатическое побережье. <За грехи наши анты и славяне свирепствуют повсеместно>, - меланхолически заметил тот же бедняга Йордан, намекая, что лекарства от этой болезни нет, и в ближайшем будущем не предвидится.

Рисуя наших предков безобидными добрячками, водящими хороводы на лесных полянах и прыгающими через костер в Купальскую ночь, отечественные историки крепко грешат против истины. <Не другие нашей землей, а мы чужой привыкли владеть>, - заметил, по словам византийца Менандра Протектора, славянский вождь Даврит.
Все бы хорошо, не обожай славяне драться еще и между собой. Захватив пол-Европы, они не удосужились создать единую державу, весело проживая награбленное и изводя друг друга в междоусобных стычках. Расплата последовала незамедлительно. Постепенно западные племена пришельцев попали под влияние империи Карла Великого, а восточные, на которые разделились анты, стали платить дань Хазарии - хищническому торговому государству в задонских степях.

И тут появились викинги - те самые упрямые молодцы, что освоили путь <из варяг в греки>. Государство у восточных славян было и без них. Но варяги первыми принесли идею империи - сверхдержавы, спаявшей всех этих древлян, полян и кривичей в могучую Русь от Карпат на Западе до верховьев Волги на Востоке. Они же дали и имя - русичи, русины, русские - так называли предков современных восточнославянских народов вплоть до XVII века.

По происхождению варяги были шведами. Свои дружины, промышлявшие на восточнославянских реках, они называли <роте> - <гребцы>. Плыть тут под парусом, действительно, приходилось нечасто - особенно против течения. Местные жители, по привычке всех туземцев коверкать иностранные слова, преобразили <роте> в <Русь>, и, признав власть варягов, стали называть себя этим именем - так же галлы приняли имя французов, слившись с подчинившим их германским племенем франков.

Для определения границ этноса существует простой принцип, в основе которого противопоставление <свои - чужие>. Каждый француз знает, что он не немец, не англичанин и не испанец, хотя даже не задумывается над причинами этой разницы. Точно так же каждый украинец уверен, что он не поляк и не татарин.
До монгольского нашествия все восточные славяне были друг для друга <своими>, несмотря на многочисленные княжеские междоусобицы. Всеми ими правили князья пришлой варяжской династии Рюриковичей. Все исповедовали православие с сильными пережитками язычества. Все пели одни и те же былины киевского цикла об Илье Муромце и Добрыне Никитиче.

Перечисляя князей, автор <Слова о полку Игореве> обращается и к суздальскому Всеволоду Великое Гнездо, и к полоцкому Всеславу, и к рязанским Глебовичам, и к галицкому Ярославу Осмомыслу. Всех их он призывает постоять за землю Русскую, под которой понимал и Киевщину и далекую Суздальщину с едва проклюнувшейся маленькой Москвой.

Это не просто идеологическая декларация. В 1223 году сын Всеволода Великое Гнездо Юрий на помощь черниговскому, киевскому и галицкому князьям, отправившимся против монголов, посылает отряд во главе со своим вассалом - ростовским князем. Да и тот же Мстислав Удалый, начиная карьеру в далеком северном Новгороде, спокойно переместился княжить на юг - в Галич. И местное население при этом отнюдь не считало его москалем.

Сейчас, когда нас, украинцев, выводят чуть ли не <от Адама>, когда вслед за <Историей Украины-Руси>, готовы написать историю <Украины - Сарматии>, <Украины - Скифии> и, наверное, <Украины - Вандалии>, забывают, что поверх древнего Киева, сожженного в 1240 году монголами Батыя, лежит толстый слой пепла. <Большая часть людей Руссии, - пишет Джованни дель Плано Карпини, посетивший эти места после разгрома, - перебита или уведена в плен>. Потомков киевлян того времени почти нет - до середины XVI века зияет пропасть политической пустоты. Нет, Украина - не Русь. Она отличается от нее так же как Франция от Галлии, а современная Италия от Римской империи. Или, как буденовский жеребец от донского. Конечно, потомок по прямой линии - но сколько свежей крови прилито...

Опустошенный Киев подобрали литовцы. Историки спорят о дате. Упоминают какую-то битву на речке Ирпень то ли в 1320, то ли в 1321 году, после которой литовский князь Гедимин якобы и овладел этим куском Руси. Десятилетием раньше, позже - Бог ведает. Точно известно другое - потомство удачливого язычника Гедимина, приносившего человеческие жертвы в лесах, на наших землях необыкновенно размножилось, дав начало множеству княжеских родов - Чарторыйским, Збаражским, Корецким, Ружинским. Великий литовский князь назначал сюда удельными князьями своих родственников. Те тащили из литовских болот дружинников, женившихся на местных девках и принимавших православие. Внуки всех этих бродяг считали себя уже местными и, случалось, воевали против центрального правительства как заправские сепаратисты.

Когда Литва объединилась с Польшей, самые буйные стали бежать на рубеж Дикой Степи, где возникла Запорожская Сечь. Это было настоящее бродило. Сюда собирались горячие головы отовсюду, даже из Крымского ханства - известные по Пушкинской <Полтаве> Кочубеи, например. В конце XVI века, не в силах вместить и прокормить новую элиту, прожорливую и наглую, Запорожье взорвалось серией казацких восстаний, продолжавшихся целое столетие и положивших начало новому государству - Украине.

Что любопытно: еще во времена Богдана Хмельницкого Украиной называлась крохотная полоска земли на границе с Диким Полем - Запорожье, Киевщина, Черкасское и Каневское староства, Львовщина, Подолия, даже Волынь, в нее не входили. Рассказывая о причинах восстания 1648 года автор казацкой <Летописи самовидца> пишет на языке, уже слегка отличающемся от древнерусского, но еще не очень похожем на украинский: <У виры русской посмишка велыкая была от униат и ксендзов, бо уже не тилко уния на Лытви, на Волыни, але и на Украини почала гору брати>. Но постепенно название степной страны распространилось вплоть до Карпат, а местное население вместо русинов стало называть себя украинцами.

Оказавшись, благодаря Богдану Хмельницкому, в составе одного государства, украинцы и русские, которых часто называли московитами, почувствовали, что они чертовски похожи, но, с другой стороны, чем-то неуловимо отличаются, и тут же дали друг другу смешные прозвища хохлов и кацапов. Одни носили бороды, другие - оселедцы. Одни рубашку выпускали поверх портков, другие ее заправляли в шаровары. Одни привыкли горланить на радах, выбирая гетмана, другие беспрекословно выполняли все приказы царя-батюшки. Со времен Киевской Руси прошло 500 лет - срок огромный. На юге к крови древних русичей примешалась горячая половецкая и флегматичная литовская. На севере население Киевской Руси растворило в себе финские племена, еще в XII веке заселявшие территорию даже нынешней Москвы. Но общая вера (православие) и общие враги (татары, турки и поляки) помогли им ужиться под скипетром Романовых и раздвинуть границы славянской державы вплоть до Дуная и Черного моря.

Украинцам удалось сыграть выдающую роль в судьбе Российской империи. Собственно и идею-то ее придумал киевский монах Феофан Прокопович, необыкновенно понравившийся своим остроумием Петру I. А дальше <дружбу народов> скрепили дочь Петра Елизавета и простой казак с Черниговщины Алексей Разумовский, разыграв прямо в постели сюжет о принцессе из сказки. Прозвище Разумовского - <ночной император> - говорит само за себя. Его брату Кириллу, президенту российской академии наук, будет рапортовать по долгу службы Ломоносов, в чьих трудах и появится впервые новое диковинное слово - <украинцы>.

Успехи в Петербурге долгое время отвлекали нас от проблем местного самоуправления. Полтавчанин фельдмаршал Паскевич берет во главе русской армии Варшаву и дружит с Николаем I. Гоголь едет за царский счет в Италию, где с размахом дерибанит десятки тысяч на макароны. Безбородько - канцлер империи - умирая, прощается с собравшейся публикой фразой, до уровня которой до сих пор не дотянулась современная политическая мысль: <Не знаю, как при вас, молодых, будет, а при нас ни одна пушка в Европе без нашего разрешения выстрелить не смела!>

Да, до Украины ли тут, когда в твоих руках целая империя? Даже Пушкин, раздосадованный успехами потомков запорожцев в <северной Пальмире>, зло заметит, что его-то предок <в князья не прыгал из хохлов>, забыв, что тот прыгнул в российское дворянство прямо с африканской пальмы.
Когда империи на всех украинцев стало не хватать, родилась идея независимости. Хотя, уверен, на самом деле мы очень не против нового варианта Киевской Руси. Вплоть до Владивостока, с нами во главе. С бесплатной передачей сибирской нефти акционерному обществу миргородских пенсионеров. И с Жириновским, марширующим к Индийскому океану в чине ефрейтора украинской армии. Ну, самое большее - младшего сержанта. Ибо мы - необыкновенно щедры душевно. Нам ничего не жалко.

_________________
Я Родину свою люблю, а государство ненавижу!

А. Розенбаум